Он привлек жену за подбородок в попытке поцеловать, но Сильвия так плотно сжала губы и сморщилась, что князь выпустил ее и, отвернувшись, выругался.

– Это была плохая затея, – процедил он, – прийти сюда… Нет, уж лучше оставим все как было. Иначе мы возненавидим друг друга.

– Прости, – пробормотала Сильвия, – но ты пьян…

– Иначе я не пришел бы, – бросил ей в ответ Давид и тут же покинул комнату.

Сильвия поспешно заперла дверь на ключ и, оставшись одна, горько заплакала. Она винила во всем себя и боялась показаться вдовствующей княгине на глаза.

Она плохо спала эту ночь, все время вздрагивала и просыпалась. А лишь занялся рассвет, Сильвия окончательно проснулась. Она встала, помолилась, сама оделась и думала заняться рукоделием, как в дверь постучали. Княгиня подошла и осторожно отодвинула засов.

– Кто там? – спросила она, выглянув за дверь.

Перед ней стоял Давид. За плечами у него виднелся колчан со стрелами и лук, на поясе сверкал драгоценными камнями кинжал. Хозяин замка уже собрался на охоту, но решил прежде повидаться с супругой.

– Это ты… Проходи. – Сильвия выглядела виноватой и униженной, чем вызвала досаду князя.

– Послушай, – Давид прошел в комнату и прикрыл за собой дверь, – вчера произошло недоразумение. Я сожалею.

– Ты не виноват, это я оттолкнула тебя…

– И правильно сделала. Обычно вино так не ударяет мне в голову, я думаю, здесь не обошлось без происков моей мачехи.

– Да, она подмешала тебе что-то и уверила, что ты придешь. – Сильвия виновато опустила голову.

Давид с удивлением посмотрел на супругу. Взгляд его серых глаз пронзил ее недобрым огнем.

– Ты, стало быть, с ней в сговоре? Тебе-то это зачем? Ты всегда сторонилась меня. Разве что-то изменилось?

– Нет, но это мой долг…

– Твой долг – быть верной мне, а не строить заговоры с моей мачехой и поить меня всякой отравой! Если я захотел бы, то сам бы пришел, и ты пришла бы, если б тебе это было нужно. У нас нет и не будет детей, смирись с этим.

– Но тебе нужен наследник…

– Ты мне все равно не можешь его дать, а потому оставь эти попытки. Не унижай ни себя, ни меня. А если вдовствующая княгиня будет спрашивать, скажи, что я приходил к тебе вчера.

Сильвия прикрыла лицо рукою:

– Если бы ты знал, как я ненавижу себя! Мне так тяжело смириться с тем, что я никчемная жена, обуза, которая удерживает тебя, мешая создать семью, иметь детей…

– Перестань. – Давид тяжело вздохнул, глядя, как ее худые плечи содрогаются в беззвучных рыданиях. Но он не смог заставить себя подойти и утешить супругу и так и остался стоять в стороне. – Я скажу тебе одно: несмотря на все твои доводы, что ты плохая жена, я так не считаю. Ты знаешь, что нужна мне как друг и помощник в делах. У нас репутация добропорядочных супругов. Ты для всех образец нравственности. Мне это важно. Главное, чтобы ты оставалась на моей стороне. Зная, о каком важном деле я радею, не препятствуй мне. Осенью я увезу тебя в столицу, и моя мачеха не будет тебе докучать. А сейчас возьми себя в руки и постарайся сыграть роль счастливой супруги.

Сильвия утерла слезы и подняла красные, опухшие глаза. Пальцы, сжимавшие платок, дрожали.

– Ты правда не считаешь меня обузой? – с надеждой спросила она.

– Правда. – Давид натянуто улыбнулся. – Перестань уже верить моей мачехе. Она никогда меня не понимала.

Сильвия не ответила, лишь пожала протянутую ей руку.

– Княгиня Анна говорит, что ты увлекся Иларией. После вашей поездки ее не оставляют сомнения. Ты так много времени проводишь с племянницей, словно тебе и вправду интересно ее общество.

– Да, интересно, и что из этого? – Давид с вызовом посмотрел на супругу. – Я смотрю, вам совсем нечем заняться, если вы измышляете подобные вещи.