– Вы пришли к Иларии? – поинтересовался Давид.

– Ты опередил меня. Должна заметить, мне определенно не нравятся твои дела и то, что ты пытаешься втянуть в них юную девушку.

– Матушка, не вмешивайтесь. Оставим эти разговоры. – Давид хотел пройти мимо и спуститься вниз, но мачеха окликнула его:

– Со своими заговорами ты совсем оставил супругу. Я настаиваю, чтобы сегодня ты посетил Сильвию. Она страдает от одиночества, месяцами ни одного ласкового слова от тебя не слышит, в то время как Илария окружена твоей заботой и вниманием. И все ради чего?

– Смотрю, у моей супруги какая-то нелепая, глупая ревность, если она вас подсылает ко мне.

– Я сама пришла, Давид. Сильвия не просила меня об этом.

– Тем паче. Предоставьте нам самим решать семейные вопросы. Не становитесь посредницей между мужем и женой.

Не дав мачехе возразить, Давид поспешно спустился по лестнице.

Княгиня покачала головой и чуть слышно добавила:

– Илария будет любить и почитать своего мужа, а ты вернешься навсегда в Вельсторш к Сильвии. Она родит тебе ребенка, наследника… Да, непременно родит.

Спустившись к себе, Давид, досадуя на мачеху, припомнил все старые обиды, ее попытки вмешаться в его личную жизнь, бесконечные непрошеные советы и подстрекательства супруги, которые вызывали в нем лишь раздражение.

Князь велел своему постельничему Казимежу принести вина, а сам прошел в смежный со спальней кабинет, где на столе лежали свитки пергамента: предложения для магнатов и родовитой шляхты – все то, что могло склонить феодалов на сторону Иларии. Решив еще раз изучить манускрипты, князь попросил Казимежа оставить ему несколько свечей и кувшин с вином.

Углубившись в чтение, хозяин замка не сразу обратил внимание на странный вкус напитка, и лишь когда почувствовал, что ему становится душно, а пульс участился так, что стало тяжело дышать, он открыл настежь окно в спальне. Некоторое время князь стоял, вдыхая ночной прохладный воздух. Русые волосы его разметал ветер. Мало-помалу становилось легче, но вместе с тем навязчивая мысль посетить Сильвию не отпускала его. Князь отбрасывал эту затею, которая прежде не прельщала его. Однако в какой-то момент желание победило.

Когда Давид вошел к супруге, она еще не спала, как видно, ожидая его. На ней была плотная, наглухо зашнурованная сорочка, доходящая до пят. При виде супруга Сильвия встала со стула и поспешила навстречу.

– Твоя матушка сказала, что ты сегодня придешь ко мне.

– Она весьма самонадеянна, – с усмешкой заметил Давид, прикрыв за собой дверь.

– И все же ты здесь… – Сильвия старалась придать голосу уверенности и скрыть дрожь в руках.

Давид откинул со лба косые пряди волос. В свете огня сверкнули перстни с драгоценными камнями на его руке. В движениях князя ощущалась манерность и нарочитая раскованность. Он выжидательно посмотрел на Сильвию, словно раздумывая, остаться ему или уйти. Повисла пауза.

Княгиня устремила взгляд в пол, сжимая в руках ленту, которой была переплетена одна из ее длинных кос.

– Ты не рада мне?

Давид оперся о стол, стараясь прояснить туманящиеся мысли. Все виделось ему размытым и вместе с тем приятным взору. Внутри ощущалась сладкая истома, алкоголь отдавался учащенным пульсом в висках.

– Я ждала тебя. Твоя матушка права, нам действительно нужен наследник.

– А без нее ты этого не понимала? – Давид приблизился к супруге и с беспечной хмельной ухмылкой обхватил ее за талию.

– Я полагала, у меня не может быть детей… Столько лет прошло… – Сильвия отвернула лицо от князя, ощущая запах вина.

– И все же ты еще молода и способна их иметь, – заметил Давид.