О жизни в Ашкелоне Иосиф Самуилович рассказывал охотно, не упуская случая похвастаться глянцевыми снимками красивого дома, где он обосновался, большой умной собаки у его ног, кактусов на открытой солнечной лоджии, а особенно – пенсионным обеспечением, в десяток раз превосходящим пенсии волгоградских стариков.

И мы искренне радовались, что хоть кому-то на белом свете живется вольно и сытно. Во всяком случае, Гуммер имел право на обеспеченную и защищенную жизнь в зрелые годы. О тех, кому такая жизнь не снилась – отдельный разговор.

Помню, в 2003 году я готовила литстраницу для февральского выпуска «Литературного Волгограда» при газете «Волгоградская правда». Показалось интересным свести на одной газетной полосе двух волгоградских прозаиков – Льва Колесникова и Иосифа Гуммера. Выбрав небольшие прозаические отрывки одного и другого, написала врезку к странице «Февраль, февраль – солдатский месяц…»

Привожу расширенную цитату из этой публикации.

«…Речь о писателях-ровесниках, фронтовиках – Льве Колесникове и Иосифе Гуммере. Первый родился 18 февраля 1923 года во Владивостоке, с детства бредил морем, мечтал стать капитаном дальнего плавания, но началась война, и военком направил его в летную школу.

Став летчиком-истребителем, Л. Колесников воевал, был награжден орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», отдал небу двадцать лет, а после войны в Корее уволился из армии и перебрался в Сталинград.

Герой Советского Союза М. В. Водопьянов посетовал по этому поводу: «…Отличный летчик, а сидит на земле».

Колесникову очень шло его гордое имя – Лев. Храбрец, галантный кавалер, дамский угодник, широкая душа, он был общей любовью нашей писательской организации и всех, кто его знал. Такие Львы сейчас на вес золота!

Писал в основном о небе: «Повесть о жизни авиаторов», «В первый самостоятельный полет», «Небо», «Линия поведения», «Крутой разворот», «Долина МИГов», «Летчица», «Прощание славянки», «На пути высоком», «Набор высоты», «Над уходящими тучами» и т. д.

Когда в феврале 1986 года Льва Петровича не стало (всего в 63 года!), я плакала так безутешно, словно понимала, что защитной отеческой силы в моей судьбе уменьшилось вдвое. А еще через несколько месяцев, и тоже шестидесятитрехлетним, умер мой отец. Это горькое совпадение поражает меня по сей день.

Зато с Иосифом Самуиловичем Гуммером я ссорилась по делу и без дела, пока он жил в Волгограде. И надо же такому случиться – стала скучать, даже горевать, когда в 1990 году он уехал с семьей в Израиль. На отдалении вдруг увиделось, понялось многое в этом необычном человеке – честность, прямота, чувство собственного достоинства, умение быть щедрым: с любой оказией из Израиля в Волгоград то духи пришлет, то косметику, то нездешней красоты серебряную подвеску. Думаю, не только по причине былой дружбы с моим мужем, но и по собственной душевной теплоте к некогда пожароопасной, а теперь остепенившейся Тане Брыксиной. Во всяком случае, в искренности Иосиф Самуилович отказать мне не может.

Иосиф Гуммер не воевал на Сталинградском фронте (его военные дороги были не менее опасными и горячими), но с 1929 года, с семилетнего возраста, всей жизнью оказалось связан с нашим городом, с его черными и светлыми днями. Связан и сегодня – памятью, родственными отношениями, литературной и журналистской судьбой, любовью к Волгограду.

15 сентября 2002 года Иосифу Гуммеру исполнилось 80 лет, а мы… забыли, не поздравили. В письме от 20 октября Иосиф Самуилович прощающее попенял нам за этакую «замотанную» забывчивость.

Хоть и с опозданием, что лучше, чем «никогда», я позволю себе официальное поздравление в адрес юбиляра от имени волгоградской писательской организации и газеты «Волгоградская правда»: