Я сидела за столом в полицейском участке. Текучее прозрачное кресло, принимающее форму спины, скорее подошло бы для сна, а не для работы. Передо мной светился монитор, я нашла записи дела 3015 года, того убийства женщины, которое показывала мне мама, увидела события глазами жертвы (не для слабонервных), посмотрела суд над ее мужем. Правда, лица убийцы я не видела, какой-то стажер-полицейский снимал его со спины, но в голосе преступника слышалась неподдельная растерянность. Мужчина был дальнобойщиком, прилетел из рейса на Венеру, на следующее утро – рано, часов в шесть, пошел на рыбалку, наловил угрей, пришел, а дом обыскивают полицейские. Поскольку их дом стоял на отшибе, свидетелей почти не было. Больше всего я жалела мальчика, который потерял сразу мать и отца. И хотя на суде его не было, я легко могла представить тот ужас, который он пережил.

Ссылка на Марс, работа в тяжелых условиях, ежедневное по восемь часов пребывание в респираторах и защитных костюмах – единственное наказание для немногочисленных преступников. Тюрьмы признаны неэффективными и их больше нет. Но для отца мальчика, по-видимому, наказанием была не ссылка, а разлука с сыном. Когда его уводили, он обернулся к залу и отчетливо произнес.

– Я невиновен, передайте сыну! Невиновен!

Глядя на записи суда, я чувствовала почти физическую боль. Самое удивительное, что чип этого мужчины был в норме, уровень агрессии никак не предполагал такого жестокого убийства. Что же могло заставить молодого мужчину двадцати пяти лет убить свою любимую жену? Загадка. Найти бы этого мальчика. Эх, надо было спросить у Димы с Пашей об этом убийстве. Но как-то не сообразила. Единственная ниточка к тому времени – дед Макар. Его я и собиралась допросить, и чем скорей, тем лучше, желательно до коррекции личности. Я знала, что всех оставшихся немногочисленных скоморохов отправили проходить коррекцию в больницу, где работала Марья Ивановна. Заодно сгоняю к ней в соседнее отделение на реабилитацию. Жаль, что пока я так и не смогла найти какой-либо связи между этим старым делом и нападением на меня, кроме названия села.

С сожалением, встала из удобного кресла, закрыла ноут. Подлетая к больнице, я поймала себя на мысли, что в скором времени я буду единственная на планете, у кого нет чипа. Мама боялась, что я буду все забывать без него, но моя память оставалась на удивление отчетливой. И избирательной: что-то я помнила совершенно ясно, других же событий не помнила вовсе.

Я нашла деда Макара в очереди на коррекцию. Он обрадовался возможности отсрочить чипизацию хоть на время нашего разговора. Мы сели на стулья в огромном фойе, подальше от всех.

– Вы помните то единственное убийство, которое произошло в селе пятнадцать лет назад?

– В 3015-том. Конечно. Такое не забудешь, если нет склероза или болезни Альцгеймера.

Я пропустила мимо ушей незнакомые слова.

– Знали эту семью?

– А как же! Прекрасные люди. А какая любовь у них была! Драма, почище Шекспира.

– Так почему он ее убил?!

– Не убивал!

Я картинно развожу руки в стороны, делаю большие глаза.

– А кто убил?!

Дед зачем-то огляделся по сторонам, склонился ко мне и чуть слышно прошептал.

– Морок.

– Это дух такой, про которого на суде его бабка кричала? Который истину закрывает, а людям миражи показывает?

– Точно так!

– Нет никаких мороков! Мракобесие и невежество.

– Думай, что хошь, а убил Морок. Вселился в Ивана и убил. Другого ответа у меня нет, – дед поджимает губы.

– Ясно. Не все предки слезли с пальмы. Ну, ладно…. А вы не помните, как мальчика звали, сына этого осужденного? И как его судьба сложилась, случайно не знаете?