ни с носа, как это бывало от солнца. Вот так, в железобетонном склепе, вдали от глаз общества свершился подвиг ради науки, никогда ранее не отмеченный в средствах печати, за исключением намеков на него в стенгазете лаборатории под заголовком „Нарушители техники безопасности в работе с активностью”.

Благодаря морскому вольному нраву Владимира Андреевича, Смирнову посчастливилось, не в пример бездарному провождению свободного времени в студенческое время, за исключением поездки в Казахстан, на целину, на уборку урожая, совершить путешествие на плоту по реке Гауя от Валмиеры до Цесиса. Автостопом, в кузове ”ГАЗика”, подскакивая на досках, мы едем к манящей воде реки Гауя.

Худоба некоторых требовала смягчать подпрыгивания на доске скамейке. Приходилось повисать на руках или подкладывать ладони. Высадились на обочине шоссе под Валмиерой. Спустились к реке, наловили в ней вертких бревен и, скрепив их стальными скобами, собрали плот. Установили подобие мачты и паруса, вырубили из молодого ольшаника шесты и понеслись вниз по течению, то отталкиваясь от встречных валунов, то от вдруг надвинувшегося берега в ивовых кустах. Под плотом временами скребло, бревна было начинали раздвигаться, но проносило. Капитаном плаванья и командовал командой плота Владимир Андреевич в пиратской повязке или в черном берете на голове.

Научная мысль не замирала и в плаванье. Случались и научные споры, возникали вдруг, неожиданно, и велись не всегда при галстуках, но не в дикарском виде, а в плаще и плавках. Провиант был взят с собой, водки не брали. Зачем? Почти все и всегда в лаборатории промывалось медицинским спиртом, правда, под строгой отчетностью Владимира Андреевича. Но на плоту–то он был с ними. Вечером привалили к берегу, вытянули плот, поставили палатку и устроили ужин на лесистом берегу. Конечно, с костром под чугунным котлом на дрючке и двух рогатинах, варкой гречневой каши с заправкой тушеной говядиной.

Десант лаборатории высадился в травы

Сплав по Гауе и ловля рыбок к ужину

Огонь костра, потрескивание горящих сучьев и запах из котла, темнеющий лес, чуть вырываемый светом костра, крики ночной птицы, серебро реки под луной – все это, бывшее только в мечтах, вот оно, в действительности. Водка из медицинского спирта, плотный ужин, задорные тосты – все умиротворило путешественников. Но тут Юра, обращается по завершении ужина к Володе Тугуеву :

– Володя, а скушал бы ты еще чего-нибудь?

– Что предлагаешь?

– А пончиков с гноем. –Такого длинного и быстрого прыжка Смирнов от Володи не ожидал. Володя отпрыгнул далеко, за пень, и уцепившись за куст, страдал во всеуслышание.

Творческая дискуссия. Когда не хватало слов

Вернувшись, обозвал Юру троглодитом. Путешествие на плоту продолжили утром, и к концу дня причалили у Сигулды. С сожалением, оглядываясь, уходили от реки и плота. Пришли на станцию, сели на скамью и молчали, прощаясь с рекой и небывалым плаваньем.

Смирнов в душе прощался с плаваньем, собираясь его непременно повторить следующим летом. Тогда он не знал, что оно никогда больше не повторится, свяжется в памяти навсегда со словом „счастье”, что встречи с товарищами по плоту станут реже и реже, а потом оборвутся совсем. Останутся фотографии, сделанные и отпечатанные нашим лабораторным фотографом Юрой Жуковым в его крохотной комнатке.

Ужин у костра

Юра был остроумным, задорным и лихим парнем. В лаборатории Владимир Андреевич догрузил его фотографированием оборудования, образцов, шлифов для металлографических анализов. Фотографии появлялись в комнатке четвертого этажа, где Юра оборудовал фотолабораторию.