Здравствуй, Елена! Ура-а! – раскатистым воплем. – Выздоровел! Утром открыл глаза и увидел… свет! Свет – недоступный во время болезни! Настроение – рабочее!

—

Вчера был приглашён на поэтический вечер. Собрались люди, считающие себя поэтами. Ровесники. Заправляла этим сборищем дама бальзаковского возраста, восседающая на байроническом кресле. Впечатление – неописуемое! Стали слушать творения друг друга. Нет, так – их попытки, предвещавшие мои творения! Выступила одна – верлибр – решили обсуждать. Каждый старается казаться неповторимым, ломаться – отвратительно. Начали за упокой – закончили за отпевание! Моя очередь оценивать. Я, простодушно: «Прекрасная проза!» Все – хохот, шептание, снисходительные гримасы, удивление. Оказалось, представленный шедевр являлся стихотворением! После такого конфуза – решили послушать меня. Всё как я и задумал. Прочитал:

Вновь – удивление. Первое было – от моей наглости, второе – от моей одарённости. По отношению ко мне – только удивление, вне зависимости от побуждений! Тогда я понял: надо требовать не понимания, а внимания! Понять – не способны. Понимает – автор и какой-нибудь счастливец (редко, когда их много). Остальные – внимание. Вздохи – ворчание – замешательство – их предел.

Один встал, сказал: «Очень хорошо!» – сел. Полминуты проглатывали зависть, потом дали слово следующему. Какие они примитивные – неприятно. Рядом со мной сидел словоохотливый пижон. Так франтился, что ни одна дама не удостоила его взглядом. Расстроился – повернулся ко мне – заговорил: «Мы – поэты! Мы должны проявлять политическую активность. Надо больше политических стихов. Да не с буквальным посылом, а с заковыркой. Чтение между строк – что может быть лучше? Вот это – высший пилотаж! Вот таких – я уважаю! Но, мало способных. А вы, думаю, сможете! У вас огромный потенциал! Только всё не о том вы пишете. Кому хорошо от вашей романтики, всяческих сентиментальных оборотов? Это же всё не о том, оно не развивает нашего человека! Наш человек и так лиричен по ментальности, так надо же, в конце концов, пробуждать в нём гражданскую активность, чтобы воспламенился он от словесного накала, готов был к решительным действиям; чтобы ни одна сила не могла сломить его твёрдого настроя бороться за светлое будущее; чтобы…» – далее я уже не выдержал и беззастенчиво отсел.

Что меня радует – он притворялся. Мысли – не его. Даже не вычитанные, а выслушанные. О таком не пишут – слишком поверхностно. В книгу вкладывают глубину, а не то, что и без неё в воздухе поймать можно. Поэт и политика – несовместимы. Это лабиринт с тупиком в конце! Разный резус-фактор! Поэт – непостоянство, недосказанность, хрупкий субстрат. Политика – требует убеждений постоянных, конкретных, жёстких. Поэт – противоречивость. Он выхватывает противоречия и страдает – формула создания проникновенного стиха. Поэт – не удовлетворён ничем. А что политика? Зацепится за какую-то идею, реализует и… найдёт отрицательные элементы. Положительное – оно и так есть. Его надо сохранять, а не менять. Поэт призван изменять, корректировать, направлять. Если бы было только исключительно положительное – надобность бы в поэтах отпала. Никогда поэт не найдёт в политике правды – сломает стиль, слог, стержень (и свой, и карандаша).