Я дала себе обещание: если у меня будут дети, они получат все то, чего была лишена я. Постараюсь изо всех сил научить их жить в этом непростом мире, не только справляться с трудностями, но и обрести броню, которая защитит их от ударов судьбы и предательства. Я буду их опорой, надежным щитом, которого мне самой так не хватало. Это стало моей самой сокровенной мечтой.

Годы шли. Из всех подруг у меня осталась только одна – Илона. Она оказалась самой стойкой к моим закидонам и самой понимающей. Когда я уходила в себя, Илона умела незаметно проникнуть под мою отчужденность, достучаться до той части меня, которая отчаянно нуждалась в поддержке, и вернуть в общество. Она была из зажиточной семьи: модные наряды, дорогие машины, а вокруг нее всегда кружили самые красивые мальчики. Но несмотря на всю свою блестящую оболочку, Илона была настоящей. Она видела во мне не только замкнутого человека с тяжелым прошлым, но и подругу, чью дружбу ценила по-настоящему.

Мы с ней часто смеялись, что судьба свела нас, таких разных, но таких близких. И каждый раз, когда она звонила мне среди ночи со словами "Ну что, как ты там, панцирная черепаха?", я знала – я не одна.

Ведь она дочь самого Кудрявцего Геннадия Васильевича, владельца металло-перерабатывающего завода. Очень завидная невеста, меня всегда удивляло отношение молодых людей к Илоне. Они искренне считали, что, став мужем богатой наследницы, мгновенно войдут в разряд влиятельных людей, хотя по факту все было совсем иначе.

Илона была умничкой, которая прекрасно понимала, что из себя представляли эти «товарищи». Между нами зародилось нечто большее, чем простое чувство привязанности – это был глубокий, эмоциональный союз, где каждый взгляд и каждое слово были наполнены пониманием и тихой силой. Для нее я была островком спокойствия в бурном океане тщеславия и притворства, а для меня она становилась источником света, способным рассеять любую тьму сомнений.

С годами наша дружба становилась все крепче – мы стали сродни сестрам, неизменной опорой друг для друга перед лицом любых жизненных испытаний. Мы понимали друг друга без слов: в ее глазах играла веселая непосредственность, оттененная глубокой мудростью прожитых лет, а во мне рождалось единственное желание – уберечь ее от мира, полного иллюзий и притворства. В этой тонкой, почти неразрывной связи мы находили утешение и уверенность, ведь истинная дружба не знает преград и не подчиняется социальным условностям.

В моей жизни Илоны было немного – она бесконечно путешествовала, ускользая, словно ветер. Появлялась внезапно, как девочка-праздник, освещая будни вспышкой радости. Бывало, мы не виделись месяцами, но неизменно созванивались или переписывались хотя бы раз в неделю.

Однажды Илона ошеломила меня известием: она решила бросить наш экономический факультет – и это на третьем курсе! Я пыталась ее убедить хотя бы перевестись на заочное обучение, довести начатое до конца, получить диплом. Но Илона, как всегда, шла своей дорогой, движимая одним ей понятными порывами

Мне популярно объяснили, что жизнь у нас одна, и если ты учишься, но больше не чувствуешь притяжения к своему пути, значит, пора менять маршрут. Конечно же, Илона поступила так, как решила: бросила экономический и улетела за границу учиться на дизайнера.

А я после этих слов крепко задумалась. Ведь на экономический, со специализацией в менеджменте, я поступила исключительно из прагматичных соображений – хорошие профессионалы всегда востребованы. Но вот парадокс: меня никогда не тянуло к офисной рутине, и все же я училась на отлично.