– Нет, нет, нет. Ты всегда говоришь, что предпочитаешь «сидеть на наличных», вместо того чтобы инвестировать в компании с завышенными ценами и, возможно, терять деньги на рынке. Именно это я и делаю. Я «сижу на наличных».

– Хорошо, да, с технической точки зрения ты «сидишь на наличных». Но инфляция ударит по тебе, если ты в долгосрочной перспективе останешься «сидеть на наличных». Инфляция со временем снизит покупательную способность твоих долларов. То есть тот доллар, который ты отложила сегодня, завтра будет иметь буквально меньшую ценность. На следующий день его ценность будет еще меньше, еще на следующий день – еще меньше, через десять лет – значительно меньше, через тридцать лет – намного меньше, опустившись до сорока центов, и все это без каких-либо действий с твоей стороны.

При уровне ежегодной инфляции в 3 % покупательная способность одного доллара в течение 30 лет упадет до 40 центов

Через тридцать лет для того образа жизни, который сегодня обходится в 80 000 долларов в год, вполне может потребоваться ежегодно без малого 200 000 долларов.

В моем сознании стали проступать контуры той финансовой ямы, которую создает инфляция. Итак, мой банковский счет должен иметь 3 процента доходности или даже больше, чтобы мои деньги каждый год не дешевели.

– Подожди… Ты же не хочешь сказать, что процесс накопления буквально приводит меня к потере денег, хотя при этом я не делаю никаких неправильных поступков? Я должна осуществлять инвестиции лишь с той целью, чтобы оставаться в той точке, где я нахожусь сейчас? Я должна инвестировать только для того, чтобы держаться на плаву?

– Именно это я и хочу сказать, – папа, казалось, был поражен моим удивлением. Он продолжил тему: – Исторически средний уровень инфляции составляет 3 процента в год, поэтому ты должна ежегодно получать в среднем около 3 процентов прибыли, чтобы компенсировать инфляцию.

Не то чтобы я не понимала эти слова. Я все понимала, это все была правда. Но я никогда не рассматривала инфляцию как угрозу для своих сбережений. Мой папа высказывался в таком тоне, словно каждый взрослый человек знает, что необходимо инвестировать, чтобы не отставать от ежегодной трехпроцентной инфляции. Почему никто не говорил мне об этом раньше? Почему отец не рассказал мне об этом раньше? Неужели об этом знали все, кроме меня? Я задалась этими вопросами. Неужели я не справляюсь со взрослой жизнью? Неужели я прогуливала уроки в тот день, когда все обсуждали, как сделать так, чтобы получать 3 процента в год, потому что инфляция, как смерть и налоги, неизбежна?

– Я думала о накоплении как о приятном и нейтральном бездействии, – вздохнула я. – Я хотела просто откладывать деньги куда-то каждый месяц, чтобы их количество росло.

– Но так не бывает.

Папа еще больше усугубил ситуацию и рассказал мне, что цены на некоторые очень важные вещи растут со скоростью, даже превышающей инфляцию. Его родители купили свой первый дом в Портленде, штат Орегон, в 1951 году за 5000 долларов – столько мой дедушка, в то время начинающий бухгалтер, зарабатывал в год. Найти приличный дом, который можно купить за годовую зарплату бухгалтера, сейчас трудно, и это уж точно невозможно в таких престижных городах, как Портленд, где этот же дом сегодня стоит уже 300 000 долларов. При этом даже опытные бухгалтеры в Портленде зарабатывают примерно 40 000 долларов в год.

– Инфляция увеличила зарплату бухгалтера на 800 процентов за шестьдесят пять лет – в среднем она ежегодно подрастала на 3 процента. Однако по причине удачного местоположения, роста населения, государственных гарантий по кредитам на недвижимость и налоговой политики цена того же дома в Портленде выросла на 6000 процентов – в среднем рост стоимости дома составил около 7 процентов в год.