Он впился ртом между округлыми и набухшими складками, всасывая, втягивая, облизывая и выталкивая их, как обезумевший. Берта ещё больше прогнулась в спине, принимая внутрь его настойчивый язык. Она чувствовала, как с каждым прикосновением тело напитывалось приближающей агонией.

Но в какой-то момент этого оказалось недостаточно, хотелось чего-то более существенного. Берта уже готова была захныкать под Саймоном и умолять его взять её прямо сейчас, как Саймон, совершив несколько точных нажатий, пустил по её телу приятную дрожь.

– Vive le Simon**, – Берта содрогнулась в накатившей волне удовольствия.

Саймон дождался, пока её дрожь, смешанная с охрипшим голосом, утихла. Лишь тогда он оторвался от Берты и, схватив за талию, заполнил её собой. Ему казалось, что если он не сделает это, то сидящее внутри желание, спалит его к чертям. Сначала сгорит всё, что внизу живота, а после огонь перекинется на остальные участки, оставляя после себя жалкий пепел.

Каждое его движение было сильнее предыдущего, и каждый раз Берта нетерпеливо подмахивала ему бёдрами.

Он смотрел на влажное податливое тело под собой, на тонкие пальчики, напряжённо вцепившиеся в простыни, слышал её громкие стоны, и ему не верилось, что это происходило с ним в реальности. Как никогда ему потребовалось убедиться, что это не сон. Что это не плод его разыгравшегося воображения. Что это неземное удовольствие охватывает не только его одного, но и Берту.

Саймон спешно перевернул её на спину. Берта ещё не успела понять, что произошло, как он обхватил её затылок. Его глаза встретились с её, утопая в дымчатой бездне радужек.

– Берта, – произнёс он, не отводя от неё взгляда. – Ты моя, слышишь?

Не дожидаясь ответа, он обхватил её бёдра и стремительно вторгся в неё, максимально растягивая. Не дав привыкнуть ей к чувству наполненности, Саймон начал совершать мощные и глубокие толчки. С каждым ударом Берта чувствовала, как новая волна наслаждения начинает медленно накрывать её. Она выгнулась дугой, её тело сковали приятные судороги, и Берта беспомощно закричала.