От соли бизнесмен по натуре Трухильо логично перешел к мясу. Он поставил под свой контроль все скотобойни Санто-Доминго, и это приносило ему еще примерно полмиллиона долларов в год. И наконец, чтобы контролировать полный обычный рацион среднего доминиканца, диктатор подмял под себя еще и производство и продажу риса. Теперь каждый доминиканец должен был покупать рис (а его ели каждый день) только у компании президента. Понятно, что цена на рис увеличилась с 0,06 цента за фунт до 0,12 – 0,15 цента[153].
В первые четыре года своего правления диктатор без устали развивал сеть своих монополий. К соли, мясу и рису добавилась монополия на молоко в Санто-Доминго. Любовница, а затем жена президента «испаночка» Мартинес стала контролировать банк, где должны были обналичивать зарплату все государственные служащие. Причем за «обналичку» за день до официальной выплаты зарплаты банк Мартинес брал комиссионные.
Сеть монополий Трухильо вскоре пополнилась другими доходными товарами: табаком, цементом, кофе. До начала Второй мировой войны диктатор и его клан контролировали производство и сбыт практически всех основных сельскохозяйственных продуктов в стране.
С помощью своих монопольных сверхдоходов Трухильо стал активно скупать контрольные пакеты акций в уже существующих прибыльных компаниях. Не желавшие продавать свои доли акционеры быстро знакомились с полицией диктатора, и это знакомство было не из приятных. Трухильо, среди прочего, приобрел контрольный пакет в одной из страховых компаний, в которой отныне в обязательном порядке должны были страховаться все государственные проекты. Компанию диктатор, никогда не отличавшийся скромностью, переименовал в «Сан-Рафаэль» (то есть «святой Рафаэль»). Пакеты акций Трухильо проявились в пивном заводе, фабриках по производству арахисового масла, мешков из хенекена, обуви. Также он получал доходы от ипподрома и легализованной проституции.
Практиковал диктатор и следующий весьма доходный вид бизнеса за государственный счет. Находящееся на грани банкротства предприятие выкупалось государством, за счет бюджета проводилась его санация, а затем государство по бросовой цене продавало предприятие Трухильо или какому-нибудь его родственнику.
К началу Второй мировой войны за пределами алчных вожделений диктатора оставались только сахарная и ликеро-водочная промышленность. В первой доминировали американцы, во второй – мощные доминиканские олигархические кланы Бермудес, Бругаль и Висини, также тесно связанные коммерческими узами с США.
На момент смерти диктатора в мае 1961 года состояние Трухильо оценивалось в 800 миллионов долларов, что было гораздо больше бюджета Доминиканской республики. Диктатору и членам его семьи принадлежало 50-60 % сельскохозяйственных земель (примерно 2800 квадратных километров). Американский журнал «Тайм» писал: «Трудно оценить даже приблизительное число владений Трухильо, потому что на карте его собственности постоянно происходят изменения. Он обычно продает земли правительству, а затем покупает их снова. Вот пример такого невинного развлечения. Несколько лет назад (речь идет о 30-х годах) он продал государству усадьбу Альтаграсиа-Хулиа (названную в честь матери. – Прим. автора) за 80 тыс. долларов, а в 1945 году один из его агентов ее выкупил за 20 тыс. Столь бесцеремонный бизнес позволил диктатору уже в 1939 году сколотить состояние в 25 млн долл., не считая инвестиций его капитала за границей»[154].
На контролируемые президентом компании в 1961 году приходилось до 80 % всей коммерческой деятельности в стране. На диктатора и его родственников работали 45 % трудоспособных доминиканцев. К этой цифре надо прибавить 15 % жителей страны, трудившихся на государство. Каждый госслужащий, а позднее и каждый взрослый житель страны, должен был в обязательном порядке состоять в единственной правящей партии – Доминиканской – и отчислять в виде взносов и пожертвований до 10 % своего заработка.