– Армия самообороны Хэйлунцзяна (Северо-восточная антияпонская армия национального спасения) генерала Ма Чжаншаня;

– Армия спасения Родины (Хэйлунцзянская национальная Армия спасения) под командованием генерала Су Бинвэня;

– Армия самообороны Гирина (Армия национального спасения) под командованием генералов Дин Чао и Ли Ду;

– Народная национальная армия спасения, созданная Ван Дэлинем.

Сильным было антияпонское движение среди корейского населения в восточной части Гиринской провинции в районе Цзяндао (Кандо), примыкающем к северной части Кореи и Приморью Советского Союза109. Корейские партизанские отряды действовали как самостоятельно, так и в составе китайских воинских формирований, в том числе в армиях под командованием Ван Дэлиня, Дин Чао. В одном из партизанских отрядов против японцев сражался Сон Чжу, будущий создатель и вождь северокорейского государства Ким Ир Сен110.

В антияпонской борьбе участвовали формирования, созданные на основе китайских традиционалистских союзов, таких как Общество Больших мечей, Общество Красных пик. Наиболее крупные формирования «Больших мечей» дислоцировались в районе Дунь-хуа (до 3000 человек), Фэй-кэ-ту и Мын-цзя-дяня (до 7000 человек), в Го-хэ и Эр-дао-хэ-цзы (около 2000 человек). «Красные пики» (до 600 человек) действовали в Чжу-хэ111.

Немало хлопот японским и марионеточным маньчжоугосским войскам доставляли шайки хунхузов. Наряду со своим традиционным разбойничье-грабительским промыслом они нападали на малочисленные японские гарнизоны и отдельные группы солдат. По японской классификации, в которой все антияпонские силы назывались не иначе как разбойниками – хунхузами, они именовались «туфей – обыкновенные хунхузы»112.

Коммунистические отряды, отличавшиеся малочисленностью (100-200 человек), дислоцировались в восточной части Мукденской провинции и пограничных с Кореей районах Гиринской провинции. Нередко им приходилось бороться на два фронта: с японскими войсками и антияпонскими гоминьдановскими частями113.

В целом, в антияпонском движении сопротивлении в Маньчжурии ощущалось доминирование Гоминьдана. Деятели Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала при оценке антияпонского сопротивления констатировали: «Надо сказать, что влияние Гоминьдана в этом движении продолжает оставаться еще до сих пор значительным. Гоминьдановское знамя развивается не только в старогиринских армиях, но и во многих партизанских отрядах»114.

Летом и осенью 1932 года антияпонское движение в Северо-Восточном Китае достигло наибольшего размаха. В сентябре 1932 года немецкая «Berliner Tageblatt» писала: «Японцам приходится нелегко. Крупные города прочно находятся в руках Манчжурского государства. Но манчжурская равнина за вычетом лишь узких полосок земли вдоль некоторых важнейших железнодорожных линий находится столь же прочно в руках повстанцев»115. «Manchuria Daily News» той же зимой 1932 года определяла общее число повстанцев в Маньчжурии в 200–300 тыс. человек. По оценкам военного министра Араки, прозвучавшим на заседании японского кабинета 1 февраля 1933 года, в отрядах в самой Маньчжурии «бандитов» насчитывалось не больше 80 тысяч116.

В конце сентября 1932 года штаб Квантунской армии провел трехдневное совещание, на котором были разработаны планы «окончательной карательной экспедиции против бандитов и меры для их «мирного подчинения». Для реализации этих планов и мер численность Квантунской армии была доведена до 95 тыс. человек117.

В конце 1932 – начале 1933 года основные силы китайских генералов были разгромлены, часть из них перешли на территорию Советского Союза либо отступили в Северный Китай. Японская армия вышла непосредственно к границам СССР и МНР. На этом завершился этап антияпонского движения в Северо-Восточном Китае, главную силу которого составляли войска гоминьдановских генералов.