Другой известный противник возмещения нравственного вреда – П. Н. Гуссаковский – утверждал, что вознаграждение за испытанную боль или страдания, т. е. за так называемый нравственный вред, немыслимо. По его мысли, подобно тому как немыслимо вознаградить за лишение жизни того, кто ее лишился, точно так же невозможно вознаградить потерпевшего за обезображение его или за те страдания, которые он испытал вследствие причинения ему телесных повреждений[27]. Как бы ни была велика сумма, уплаченная потерпевшему, она не может устранить последствий совершенного деяния и не может привести к тому, чтобы свершившееся не существовало. Путем денежного вознаграждения можно увеличить в известной мере имущественное благосостояние пострадавшего, но невозможно вычеркнуть из его жизни те страдания, которые были им испытаны вследствие совершения недозволенного деяния… т. е. трудно или, лучше сказать, совсем невозможно соразмерить это, воспользоваться ст. 670 для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом человеке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, например в лакеях при ресторанах, надежду «сорвать» некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред? Отмена такого закона, по мнению П. Н. Гуссаковского, стала бы крупным шагом вперед[28].

Отрицательно относясь к возложению имущественного возмещения морального вреда, П. Н. Гуссаковский исходил из того, что если право позволяет путем денежного вознаграждения удовлетворить потерпевшему нравственный вред, то «такое положение говорит не об учете важности вреда или о степени участия злой воли причинителя, а об учете состоятельности пострадавшего лица»[29].

Обобщая позиции противников внедрения института возмещения морального (нравственного) вреда в отечественное гражданское право, можно выделить следующие их основные аргументы:

1) аморальность или безнравственность законодательно установленной возможности денежного возмещения морального вреда;

2) невозможность возмещения морального вреда юридическими средствами в результате совершенно различной природы морального вреда и юридических норм;

3) невозможность определения размера компенсации;

4) опасность чрезмерного расширения судейского усмотрения и произвола судей.

Несмотря на сравнительно меньшее число правоведов, придерживавшихся противоположной точки зрения, их позиция – позиция сторонников развития института возмещения морального (нравственного) вреда не только доказала свой прогрессивный характер, но уже на тот период времени была подкреплена реалиями развития гражданского законодательства и опытом правоприменительной практики.

К умеренным сторонникам теории возмещения морального (нравственного вреда) можно отнести, например, Е. В. Пассека. Он отмечал, что «в доказательство ничтожности таких обязательств в большинстве случаев указывают на невозможность оценить в деньгах действие, стоящее вне всякой связи с имуществом. Однако это имеет только практические препятствия по осуществлению. Нет никаких оснований признавать недействительными обязательства, лишенные имущественного интереса»[30].

И. А. Покровский рассматривал проблему нематериальных интересов как одну из актуальных проблем гражданского права рассматриваемого периода[31]. По его мнению, пренебрежение к духовным интересам является лишь психологическим отголоском старого времени. Рост духовной стороны человеческой личности требует для этих интересов такого же признания, каким пользуются интересы имущественные. На его взгляд, совершенно правильно подметила это германская комиссия, пересматривавшая проект Уложения и отметившая, что у высококультурного народа обязательство имеет своей задачей обеспечивать не только материальные блага, но и блага идеальные, значение и ценность которых растут вместе с ростом культуры