Непривычные на слух имена я запоминала довольно легко благодаря прозвищам – ими дэвров награждали очень метко. А стоило узнать историю необычной клички, так человека её носящего уже сложно было забыть. Так что на второй день я перезнакомилась с остальными дэврами, обращаясь к ним с непроницаемым выражением лица, что порой было непросто:

– Господин Сопля… Господин Вайранги Дубина… Господин Потрошила… Господин Хеми Весенний Барсук…

А Тийге Юн ещё расстраивался, что у него такое глупое прозвище! Видимо, чем кровожаднее звучало имя, тем почётнее оно считалось.

Что ж, стратегию я выбрала верную. Дэвры действительно были крайне заинтересованы в том, чтобы вернуться из Астеви-Раша с жёнами. И самое удивительное, что двигали ими вовсе не естественные мужские потребности. Для их удовлетворения в каждом портовом городе южной Вельтарингии имелись дома терпимости, куда дэвры охотно хаживали что во время войны, что сейчас, в мирное время. Это меня Клара просветила. Платили таким легкодоступным девицам они по привычке золотом, и я ещё раз мысленно похвалила себя, что наотрез отказалась принимать их дары. В качестве спутниц жизни и матерей своих детей дэвры, конечно, их не рассматривали. Зато иметь «жёнку», то есть «свою собственную» женщину считалось очень престижным. А уж дети были самой большой гордостью.

Видимо, очень разительный контраст являла я собой в сравнении с теми девицами. Как ни расписывала я красоту и утончённость наших благородных барышень, они стабильно уточняли: «То есть как ты, тесса?». Задумку королевы я поняла: им действительно нужен был наглядный пример. И тот образ возможных невест, что они каждый раз проецировали на меня, дэврам, кажется, очень понравился.

Как было этим не воспользоваться в воспитательных целях?

Демонстрируя постоянную доброжелательность и крепкую выдержку, я собиралась потихоньку приучить их к мысли, что расположения и одобрительной улыбки от дамы можно добиться лишь соответствующим поведением.

Вот только не учла одну вещь, до этого работая только с детьми. Некоторые дэвры, кажется, захотели понравиться именно мне, а не воображаемым невестам… Я, совершенно не воспринимая этих дикарей как мужчин, а исключительно как учеников, даже поначалу не поняла, где совершила ошибку.

Вежливость, искренние улыбки, добрые приятные слова – всё это было настолько привычно в высшем обществе Вельтарингии, что я даже не задумалась, что такое же поведение среди дэвров вызовет совсем другую реакцию…

И ведь сама бы не сообразила, если бы чуть более опытная в этих делах Имельда не отвела меня в сторонку:

– Ари, милая, ты девочка искренняя и незамутнённая, – смущённо сказала она. – И дикари эти, кажется, к тебе со всем уважением. Вот только некоторые чуть с большим… Ты бы им заранее обозначила, что в число невест не входишь. Нет, если, конечно, тебе кто-то самой приглянулся…

Я только округлила глаза. Но пометку в голове сделала. Выдумывать себе жениха, пожалуй, не стоит – кто поверит, что он отпустил бы меня одну? Но свою неприкосновенность действительно стоит обозначить. Впрочем, кайарахи по контракту и так обязался ее обеспечить, стоит ему только намекнуть.

С того момента, как я впервые пообедала с дэврами, прошло два дня. Официально кроме Юна ко мне в ученики так никто и не попросился, но интерес дэвров к новым знаниям был очевиден. Я играла им по вечерам, ещё пару раз ела с ними за одним столом. Как бы невзначай, по ходу дела, они спрашивали разные вещи, что сводились, по сути, к одному: «Чего этим вашим красавицам надо».

Что ж, в форме простой беседы воспитание может быть не менее эффективным…