Дикари как один уставились на меня, а тот дэвр, за кем я встала, вдруг пошёл пунцовыми пятнами.

– Аурем менс, – пробасил он. – Ты эта… Чего?

И подвинулся, пропуская меня вперёд. От подошедшего Ойтала Лютого доброхоту тут же прилетело в челюсть.

– С какого она твоя аурем! – рявкнул Лютый. – Эта… Здрасьте, тесса.

– Доброго дня, господин Ойтал! Рада видеть вас в добром здравии. Слышала, вам немного досталось вчера и сожалею, что невольно стала тому причиной.

– Чо?.. А, да, помахались чутка… Слышь, Мохнатый, ты тоже ледю то пропусти.

Впереди стоящий дэвр тоже отодвинулся.

– Вы очень любезны, господин Мохнатый, – улыбнулась я. – Прошу извинить моё любопытство, но скажите: вы сами выбрали это прозвище или вас им наградили товарищи? И могу я узнать ваше первое имя?

– Сам, – рыкнул дэвр. – Эхра я. Эхра Мохнатый.

– Какая тонкая самоирония, – восхитилась я. – У вас прекрасное чувство юмора, господин Эхра. Вы определённо будете иметь успех среди дам.

Похваленный дэвр смущённо зарычал. Эхра Мохнатый был лыс как коленка – даже на груди ни волоска не росло.

Как-то сама собой очередь передо мной исчезла. Дэвры сделали шаг в сторону, а подбадривающий рык, видимо, был приглашением пройти вперёд. В этом, по крайней мере, её величество оказалась права: дэвры действительно с уважением относились к женщинам. Хоть и неспособны были выражать это словами.

– Ты чо, тесса, жрать это будешь? – недоверчиво занёс половник над пустой миской ещё один дэвр.

– И с большим удовольствием, уважаемый Потрошила. Это ведь вы здесь повар? Мне очень интересно попробовать вашу национальную кухню. Мне четверть порции, пожалуйста.

А ещё я хотела понять, насколько применим к ней наш привычный столовый этикет. Потрошила плюхнул мне в одну миску густого супа, а в другую наложил тушёных овощей и сверху припечатал их килограммовым стейком. В похлёбку мне также воткнули деревянную ложку, больше похожую по размерам на черпак, и булку хлеба.

Пристроившись с краю стола с самым невозмутимым видом, я разложила на коленях захваченную льняную салфетку, выудила из коробки приборы и принялась за обед.

Боги, и этот рыбный суп был великолепен!..

Крепкий насыщенный бульон с незнакомыми специями, нежное филе трески, вываренные в кашу томаты, мидии, креветки, ещё какие-то дары моря… До чего же велик был соблазн склониться над миской и быстро-быстро выхлебать всё, а потом ещё протереть свежим хлебом донышко! Дэвры так и делали, но я с сожалением отложила деревянную глубокую ложку и взяла металлическую.

– Приятного аппетита, господа, – кивнула я застывшим дэврам.

Кусок мяса был устрашающих размеров, но такой же вкусный: сочный, с аппетитной корочкой, в меру перчёный. Глядя на то, как ловко я орудую ножом и вилкой, отрезая крошечные кусочки, жующие дэвры по соседству хмуро уставились на меня, но терзать мясо зубами, держа куски в руках, перестали.

– Слышь, малявочка, – не выдержал уже знакомый мне Кныра. – Ты тут не надо нам штучки свои. Аппетит весь портишь.

– Да, – рыкнул его сосед. – И без твоих заковырок проживём.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, господа. Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Но если вас так смущает моя компания, только скажите, и следующие два месяца я носа не покажу из дома.

– Э-э!.. – обеспокоенно шикнули на Кныру остальные. – За всех-то не свисти! Ты сиди, сиди, тесса. Вкусно тебе?

– Ничего вкуснее ещё не доводилось пробовать, – искренне ответила я. – Господин Потрошила заслуживает высших похвал. И отдельно хочу отметить, что, несмотря на кажущуюся простоту блюд, ваша кухня, господа дэвры, отличается удивительно тонким и сбалансированным вкусом. Уверена, так она отражает ваши собственные пристрастия и высокие требования к пище.