Ответа он, кажется, не требовал, да и я не смогла бы сейчас найти правильных слов. Слишком велика была разница между нашими культурами. Это в Вельтарингии все вежливые слова прописаны в Уставе Благородства: всегда знаешь, куда может зайти разговор и как поддержать беседу. А когда на тебя зверем смотрит дикарь, что за минуту голыми руками способен раскидать отряд солдат, становится не по себе. И никакие слова тут не помогут. Но что-то он всё же прочитал в моих глазах и смягчился:

– Ежей-то местных, поди, не ела?

Боги… Ежей?!.. Вангапу Ярый тоже оживился. А то торжественно топал по мостовой с диким остекленевшим взглядом, изредка косясь на такую же застывшую Имельду.

К моему облегчению, под «ежами» в Ноош-Тейне подразумевались колючие морские гады, чья икра считалась деликатесом. А то я уже представила себе запечённых лесных обитателей, пищу отчаявшихся бедняков…

Как это есть, даже я, потомственная тесса, не представляла. Нет, конечно, все виды вилок для рыбы, щипцы для омара, пинцет для улиток – этим я владела в совершенстве… Но впервые увидела что-то, что до Астеви-Раша в силу его отдалённости от морского побережья не могло добраться в свежем виде. В реке, на которой стояла столица, такого не водилось. А дэвры на набережной уже быстро сторговались с местными рыбаками, раздобыли где-то лимон и Вангапу Ярый лихо разделал первую колючку, предложив её содержимое ошарашенной Имельде.

– Вкусно, – прорычал он, щедро сбрызнув сомнительное содержимое лимонным соком.

Имельда и так была на грани обморока, так что я, чувствуя ответственность за то, что навязала ей сомнительную компанию, первая приняла из рук Чёрного Вепря половинку морского ежа в холстине. Кайарахи с шумом всосал содержимое, показывая мне пример. Я, зажмурившись, сделала то же самое. Видел бы меня сейчас отец… Но ради того, чтобы найти с дикарями общий язык, тоже иногда придётся идти на уступки.

– Госпожа Имельда, – придя в себя от необычных вкусовых ощущений, обратилась я к компаньонке. – Поверьте, это определённо стоит попробовать…

Десертная ложечка, сделала я себе пометку в голове. И заодно попросила Чёрного Вепря разыскать посудную лавку, где приобрела набор столовых предметов из мельхиора на двадцать четыре персоны. Ну, как приобрела. Хозяин лавки любезно подарил. Кажется, он готов был всю лавку отдать, едва туда ввалились два хмурых дэвра. Золотой слиток кайарахи на прощание всё же оставил.

– Господин Риедарс, в Дэврети не в ходу деньги? Я имею в виду чеканные монеты или ассигнации.

– Ты про бумажки эти ваши, тесса? Какая им может быть вера? – удивился Вепрь. – А талы чеканят, да. И стальные, и из никеля.

– Позор, когда кайарахи и его хойя железо в карманах таскают, а не на поясе, – внезапно подал голос Вангапу. – С железками пусть торгаши возятся, а мы сталью берём, а платим золотом. Слышала, ВЫ?

Ярый вскинул брови, рыкнул и самодовольно покосился на Имельду: мол, поняла, каков я кавалер? Боги, а ведь это их рычание – действительно отдельный язык, раз уж я его оттенки различать начала. Мелли бросила на меня умоляющий взгляд, и я больше не стала мучить компаньонку дневным моционом.

Клару я попросила обед на меня не накрывать. А, дождавшись, пока к столам на плацу приволокут несколько котлов с заманчивыми запахами, вышла к дэврам. Видимо, где-то в казарме была оборудована кухня, но есть воины предпочитали на открытом воздухе.

И какими бы невоспитанными эти дикари ни казались, а военная дисциплина сильно сказывалась. Роли были распределены очень чётко: одни принесли готовую пищу, другие миски, третьи встали на раздачу, четвёртые после собирали посуду. Слаженно, без ругани. А все остальные выстроились в очередь. К концу которой и я пристроилась, прежде оставив коробку с новыми приборами на столе.