Расовые различия в отношении этих наследственных духовных черт имеют большое значение для результата, потому что в конечном итоге любая раса находится во власти своих инстинктов. В ходе культурного роста большинство цивилизаций или народов, имеющих долгую историю, время от времени оказывались перед императивом пересмотреть свою систему институтов в свете своих исконных инстинктов под страхом краха или упадка; и они по-разному, в большинстве случаев вслепую, выбирали жить или не жить в соответствии с инстинктивными предрассудками. В тех случаях, когда инстинкты, непосредственно влияющие на материальное благополучие общества, такие как родительский инстинкт и чувство мастерства, присутствовали в такой сильной степени либо когда институциональные элементы, противоречащие постоянным жизненным интересам общества или цивилизации, находились в достаточно слабом состоянии, узы обычаев, предписаний, принципов, прецедентов были разорваны или ослаблены либо сдвинуты так, чтобы позволить течению жизни и культурному росту продолжаться, с существенным замедлением или без него. Но история фиксирует более частые и более впечатляющие случаи торжества имбецильных институтов над жизнью и культурой, чем народы, которые силой инстинктивной проницательности спасли себя из отчаянно шаткой институциональной ситуации, например, как это происходит сейчас с народами христианства.

Главным среди тех инстинктивных предрасположенностей, которые непосредственно способствуют материальному благополучию расы, а значит, и ее биологическому успеху, является, пожалуй, инстинктивный предрассудок (уклон), о котором здесь говорится как о чувстве мастерства. Единственным другим инстинктивным фактором человеческой природы, который мог бы с некоторой вероятностью оспорить это первенство, является родительский инстинкт. Действительно, у этих двух факторов много общего. Они направлены на достижение одних и тех же конкретных целей, и взаимное содействие одного другому настолько широко и тесно, что зачастую провести между ними границу крайне сложно. Поэтому любое обсуждение одного из них неизбежно в большей или меньшей степени влечет за собой обсуждение другого и характеристика одного из них предполагает определенное рассмотрение другого.

В том смысле, в каком мы понимаем это выражение, «родительский инстинкт» – инстинктивная предрасположенность гораздо большего масштаба, чем просто склонность к поощрению достижений детей[29]. Последнее, несомненно, следует рассматривать как важный и, возможно, основной элемент в практической работе родительской заботы; хотя даже в этом случае его категорически нельзя путать с квазитропизматическим импульсом к воспроизведению потомства. Родительская забота в человеке имеет гораздо более широкое значение, чем просто забота о собственных детях. Это более широкое проявление особенно очевидно в тех низших культурах, где схема кровного родства и наследования не построена на таких же тесных семейных линиях, как у цивилизованных народов, но его также можно наблюдать в любой цивилизованной общине. Поэтому то, что фразеры называют «расовым самоубийством», встречает инстинктивное и незаслуженное осуждение у всех людей, даже тех, кто не смог бы внести свой личный вклад в будущее поколение. Также практически все вдумчивые люди – то есть все, кто придерживается собственного мнения в этих вопросах, – согласятся с тем, что нынешнее поколение намеренно усложняет жизнь следующего, будь то пренебрежение должным обеспечением средствами к существованию и надлежащим обучением или растрата доставшихся этому поколению ресурсов и возможностей из-за непродуманной жадности и лености. Предусмотрительность является добродетелью только в том случае, если ее цель – обеспечение потомков.