Insomnia Есения Ушакова

Прекрасным именем облек тебя Господь:

в нем сила духа, красота природы,

и тот всепоглощающий огонь,

что звал в бои когда-то целые народы.

В твоих глазах бликует лунный свет,

в них притаилась красота безмолвных

степей. И бесконечных горных рек,

что обвивают радужные склоны.

В душе твоей таится красота,

та самая, что многим недоступна.

Во взоре – яростная праведность ума,

понятная лишь праведным и мудрым.

Зачем тебя такою создал Бог?

Таким обычно чужды предрассудки.

Он страшным даром наделить бы мог,

но лишь оставил кварцевые четки.

На каждый вдох, на каждый стук сердец —

читаешь новую отчаянно молитву.

«Прошу же, Боже, ведь лишь ты всем Отец —

позволь же выиграть праведную битву!»

Ты молишься за всех, но вопреки

Твои молитвам – люди ждут обмана.

Им не понятен дар твоей руки,

И их судьба уже давно туманна.

У Леры – синие волосы и голубые глаза.

Девиз по жизни: «Пора отпустить тормоза!»

Обычной сказке вдруг мир заменил конец,

И переодетое Чудище одело Принца венец.

У Леры – грудь перламутрами, в глазах тоска.

Посмотришь глубже – она, как болото, вязка.

В Лериной сказке всегда несчастливый конец,

Одета в рубище; для смысла – терновый венец.

У Леры страшное – любви нету внутри.

Ей вечно должен ее кто-то дарить.

Глаза как пуговицы. Такие пустые глаза…

И где-то в зрачках таится скупая слеза.

У Леры жалости – к себе, – словно к Творцу!

Навеки прикована к выданному ей венцу.

Но терн колючий – он режет, и льется кровь.

А Лера страдает – ну где же моя любовь?

Посвящается Катюше Постевой

Екатерина! Царицыно имя!

Ты вышла и статью, и крутостью форм.

Великолепная, сильная, милая.

Несёшь на себе и работу, и дом.

С виду всегда все отлично, не правда ли?

Долгие ночи тоски – за дверями.

Вряд ли раскроешь ты эту тайну нам;

Тут не поможет волшебный «Сезам!»

Екатерина! Царицына копия!

Гордость и сила, – так часто! – во вред!

Зная лишь то, что ты с жизнью справляешься;

Никто не поймёт. Не укроет от бед.

Пора научиться простой женской слабости;

Сильных в мире и так – хватает.

И горько плакать, и плакать от радости —

Учись делать то, что душа желает.

Гаяна! Имя, реки достойное!

За вас веками сражались в войнах.

То страстная, злая, а то – спокойная,

У Бога просишь достойной доли.

Царица на троне, души отрада,

Возвестница чьей-то безумной любви,

Ты гордость дома, ты – матерь сада,

в котором влюбленные со всей земли.

Взялась наставлять – не забудь про ужин,

Влюбленные часто сыты лишь духом.

Уйди на отдых, ведь он заслужен,

Если даст спать соловей под ухом.

В ночном саду копятся признания

Со всех концов необъятной земли.

А что же ты, за свои старания?

Хотя бы памятник возвести бы могли.

Хотя бы, в память о дивном саде,

Хозяйкой которого – ты, Гаяна!

В котором всех понимали и принимали,

Отдав им то, что самим бы надо.

Однажды в сад твой придет насмешница,

и скажет дерзко: «Кусты неровные!»

И будет чувства дарить – по одежке,

Сместив тебя на терновом троне.

А что же ты, за свои старания?

Отдашь свой сад, навсегда, без боя?

Ведь его взращивали – не для тирании,

А что же, Гая? Для чего, кроме?

Лилия! Кровь на снегу – акварельной краской,

имя твое не пристало другому лицу.

Марии, Антонии, Маргарет, Да Гама Васко —

не в один ряд с тобой, обнажают суть.

Опять на снегу расплескалась, но все – напрасно,

кровь из прокушенной в пылу губы.

Опять перед всеми приклеишь зачем-то маску,

И молишь священника, чтобы тебя сожгли.

На хворост упрямо всходишь, закинув голову,

Зачем-то на миг прикасаешься ты к груди.

В ней сердце – ему давно бесконечно холодно,

В ней просьба – чтобы уже, наконец, сожгли.

На крик, на выстрел, на чью-то хмельную голову —

Ты каждого выберешь, куда и зачем подпустить.

Склонишь и церковь, и толпы на свою сторону,

Они тебя просят: «Пожалуйста, нужно жить!».

Лилия! Имя кроваво-алое, ведьмино,

чья-то чужая в тебе притаилась тоска.

Раскроешься в пламени в полном великолепии,

Из пепла на площади – в город придет весна.

Тобой окропят и посевы, и огороды,

Та кровь на снегу – превратится в злую метель.

Тебя будут славить веками – и все народы,

Твоею душой пропоет по весне капель.

Несчастьям вопреки, с счастливою улыбкой

Пойдем навстречу солнцу и дождю.

И просыпаясь каждый день – о, Боже!

Тебя за все, за все благодарю!

За упоенный детский смех – и слезы,

За то, к чему так тянется душа.

За пряный солнца свет, за ветер, грозы,

И за прибрежный шелест камыша.

За радость новых пробуждающих открытий,

За теплый дом, за мой красивый сад.

И я лишь об одном мечтаю, Боже:

Однажды крикнуть «Я всего добился сам!»

Спасибо, что в меня вселил ты веру,

Спасибо, что ты научил творить!

Спасибо, что стремился сделать первым,

А дальше дал мне право – просто жить!

Великий Ростов! Твой Хозяин вернулся домой.

Сычом притаился он в тенях на мостовой,

Хозяин давно уж не верит чужим слезам,

Он ценит дела, а не то, кто и что сказал.

Великий Ростов! Твоя Хозяин ушел за Дон,

И там, где степи, теперь его новый дом.

По взмаху руки расцветает весной ковыль,

Его дыхание – зной и дорожная пыль.

Хозяин веками за Дон проливал свою кровь.

На чью-то слабость лишь вздымлет сурово бровь.

Ему незнакомы слова: «Но ведь я не могу!»

Он жизнь свою сотни раз отдавал врагу.

Хозяин плетет из тумана – солнечный свет.

Его называют вечным, хранят от дел,