Он смотрит на меня горящим взором.

Магия пресвятая, какое одержимое у него лицо!

Несмотря на свое высокомерие, он не может скрывать, что покорен мной. И я ощущаю свое превосходство хотя бы в этом.

— Ты невероятно красива! — с восторгом произносит он.

Эти слова вырываются у него против его воли.

Видно, что он и дальше хотел быть для меня сильным, высокомерным, недосягаемым и отстраненным. Но со своими чувствами справиться не мог.

— Невероятно прекрасна! Ты — само солнце! Такая сила и власть! Такая горячая кровь!

Это первые слова восхищения, что я от него получила. Первое признание, первый комплимент.

Но отчего он такой странный?..

Кристобаль оказался рядом. Его руки обвили мое тело, ладонь бессовестно скользнула по горячей коже обнаженного плеча и дальше, в глубину корсажа, жадно и торопливо ощупывая грудь.

Я думала, что таким странным способом он хочет проверить мою покорность, готовность ему подчиниться. Но он не остановился. Его рука, насладившись округлостью моей груди, бессовестно скользнула вниз, к моему животу, и ниже, попыталась проникнуть меж сжатых бедер.

Туда, где так сладко и тяжело пульсирует желание.

Туда, где жарко и влажно.

Мне казалось, что этот бесстыжий жар можно ощутить даже сквозь одежду. Сквози многочисленные юбки.

— Но…— пытаюсь протестовать я, отталкивая навалившегося мужчину обеими руками. — Это недопустимо!

Страх накрывает меня с головой. Все происходящее вдруг предстает в ином свете и кажется мне грязным, порочным.

Если б он сейчас сделал мне больно!

Если б он посмел ударить, прикрикнуть!

Но он, словно ослепленный, падает на колени передо мной и покрывает поцелуями мои руки.

Высокомерный и властный, он поклоняется мне сейчас, тайно, стыдясь минутной слабости, таясь от своих людей, скрывая от них свои чувства ко мне.

Он бережно держит ладони и целует каждый палец, не скрывая своего восхищения. Даже ту ладонь, что оставила красный отпечаток на его лице, он бережно берет и целует, прикасаясь губами мягко и любовно.

И я стихаю, завороженная этим поклонением и обожанием, обращенными на меня.

— Я люблю тебя, — шепчет он, поднимая на меня взгляд своих прекрасных глаз. — Если б ты только знала, как много значишь для меня! Если б только могла понять!.. И если б только могла почувствовать, что я чувствую! Я на вершине блаженства. Ты — моя сбывшаяся мечта! Ты совершенство, ты…

От переполнявших его чувств он захлебывается, утыкается лицом в мои колени, продолжая лихорадочно покрывать поцелуями мое тело, теперь уже ноги.

И я не могу не поверить ему.

Желание обладать мной сквозит в каждом его движении. Его трясет, как в болезненной лихорадке, он с трудом держит себя в руках. Впервые вижу, чтобы мужчину желание переполняло настолько, что он переживает его как муку. Как пытку. Сгорая в этом чувстве, корчась, как на костре.

— Что же ты творишь со мной! — шепчет он сквозь сжатые зубы. — Что творишь!

Хотя я не шевелю и пальцем, чтобы разжечь в нем пожар желания.

Не выдерживая бушующих чувств, он набрасывается на меня, опрокидывая навзничь на сидение.

Его торопливые поцелуи обжигают мои губы, щеки, глаза, и я знаю, что сейчас произойдет, но не могу противиться. Его дикая, неконтролируемая страсть передалась и мне.

Словно падшая женщина, я срываю с него одежду и не противлюсь, когда его руки проникают под мою юбку и сжимают мои бедра.

Он гибко приникает ко мне, прижимается страждущим телом к горячему местечку меж моих ног, и со стоном вздрагивает.

Он все еще борется сам с собой.

Он не хочет, чтобы это произошло здесь и сейчас. Изо всех сих держится, но его влечение какое-то колдовское. Словно наваждение. Словно безумие. Словно самый сладкий грех, овладевшим им всецело.