— Дела! — фыркнула насмешливо Софи. — Как будто есть что-то важнее, чем…

— Есть, — весьма непочтительно перебил ее Тристан. — Если сам король берется за дело, значит, это важно. И весьма опасно. Смертельно опасно.

Тристан и Софи обменялись долгим взглядом. В нем было много такого, отчего у Софи заалели щеки, губы раскрылись, словно Тристан сказал женщине что-то невероятно соблазнительное, отчего у нее закружилась голова, и сильнее забилось сердце.

— Древние, бессмертные… мальчишки, — ругнулась она. — Снова хотите сыграть со смертью?..

— А с чем-то иным играть уже не интересно, — безразлично ответил ей Тристан, с отсутствующим видом рассматривая что-то, происходящее за ее спиной.

— Этим ты и привлекаешь, дерзкий Зимородок! — Софи лишь покачала головой. — Что ж… играй. Играй, пока играется!

11. Глава 10

Оставив Софи, Тристан прошел чуть дальше по перрону, чтобы побыть в одиночестве и немного подумать.

Новости, привезенные Генрихом, сильно взволновали его.

Да он и сам чувствовал, давно, что что-то грядет. Что-то назревает, пугающее и странное. Тьма, с которой ему удалось договориться не так давно, вдруг повела себя неожиданно. Она будто отвернулась; отвергла Софи — та больше не могла подсматривать в будущее, — да и самого его будто избегала.

Не звала, не шептала в уши своих тайн…

Не любила.

«Оттого и Генрих перестал справляться, — подумал Тристан, разжигая снова погасшую старую трубку. — У Тьмы словно не осталось сил для того, чтобы его поддерживать. И потому он не может помочь королеве сохранять и дальше ее молодость и красоту. Странно это. Возможно, если раскрыть эту загадку сейчас, то Генриху удастся сохранить корону? Хорошо, если б это было так…»

— Ваше Темнейшество? — шипящий голос отвлек Тристана от его размышлений.

Он обернулся.

Перед ним, тяжело опираясь на сучковатую нелепую палку, стояла стройная женщина в изящном и модном темном платье. На голове ее была роскошная, дорогая широкополая шляпа со страусовыми перьями и густой черной вуалью. На руках изящные черные кружевные перчатки.

Если б не эта палка, если б не поза странной визитерки — перекошенное, словно от болезни тело, одно плечо выше другого, полусогнутое колено, угадывающееся под темной тканью ее одежды, — то ее можно было б принять за даму высшего света.

Даже находясь в такой незавидном положении, она старалась держаться с достоинством.

Пусть даже и припадая на одну ногу.

— Что вам угодно? — сухо произнес Тристан, оглядев женщину с головы до ног. — Кто вас пустил?

Та насмешливо фыркнула, чуть шевельнулась, принимая позу поудобнее и сильнее опираясь на палку.

С ее платья, с рук, с шеи брызнули капли света, ослепительные и яркие. Так сверкают только бриллианты. Черные бриллианты, которых в темноте и на черном фоне не видно.

Однако… украшения-то у нее самые что ни на есть дорогие.

— Кто бы посмел меня не пустить, — прошипела она насмешливо.

Голос у нее был странный; словно она хотела спрятать, изменить его шепотом, но забывалась, и начинало говорить громко.

Тристан поморщился.

— Давайте без дерзости, — произнес он, раскуривая трубку. — Все это — тайные посетительницы, темные вуали, — мной уже не раз пройдено. И каждый раз оказывалось, что дерзящая под вуалью дама питала романтические чувства. Мне это порядком надоело, знаете ли. Не люблю подобных способов привлечения внимания.

Женщина хрипло хихикнула.

— Поверьте, мой случай совершенно не такой, — прохрипела она. — К тому же, господин инквизитор, вы совершенно не в моем вкусе. Выглядите ужасно; болезненно и пугающе. Не понимаю, что женщины в вас находят. Утверждение «бесцветный, блеклый тип» подходит вам как нельзя лучше.