Королева Кристина (1626—1689),

дочь Густава II Адольфа и Марии Элеоноры Бранденбургской

Автор: Jacob Henry Elbfas (1600—1664)

Здесь не зря упоминается и провинция, и лен. Как раз в 1634 году королева Кристина начала административную реформу Швеции. До нее государство делилось на провинции, после реформы – на менее крупные административные образования, лены. В самой Швеции деление на лены сохранилось и поныне (территория королевства делится на 21 лен). В Финляндии, также входившей в ту пору в состав Швеции, от административного деления на лены отказались только в 1997 году. А вот в Ингерманландии реформа королевы Кристины фактически не была завершена. Структурно она оставалась провинцией (губернией). И именно такую структуру губерний унаследовала Российская Империя при Петре Великом.

Резиденция генерал-губернатора Иоганна Шютте находилась поблизости от Ниена – в Стрельне. Любопытно, что его дворец располагался на том самом месте, где сегодня стоит сохранившийся до нашего времени деревянный путевой дворец Петра I. Собственно, петровский дворец и построен на фундаменте мызы Иоганна Шютте – если это вообще не то же самое здание, отремонтированное и перестроенное при Петре для его нужд.

Но вернемся к административному устройству Ниена. Город, как мы уже упоминали, имел право на самоуправление, которым активно пользовался. Ратуша располагалась где-то в районе современной Конторской улицы или, возможно, Красногвардейской (Якорной) площади. К сожалению, шведские планы XVII – XVIII века грешат неточностями: картография в тот момент только зарождалась. Кстати, именно поэтому до нас не могли дойти карты Водской пятины новгородского и раннего московского периода: их в ту пору просто не существовало.

В Ниене было более четырехсот податных дворов. То есть, домов-то было гораздо больше, поскольку в число «дворов» не входили казенные, административные и религиозные здания, а также дома дворян и духовенства. Да и сам «двор» обычно состоял из нескольких капитальных построек (сегодня их обозначают «корпусами» или «литерами»). Население города в середине XVII века составляло около 2 тыс. человек – немало по тем временам. По национальному составу это были преимущественно шведы, немцы, русские и финны.

Необходимо отметить, впрочем, что по «национальностям» в XVII – XVIII веках людей еще не делили, а основой идентичности была религия. Таким образом, православные ижоры, карелы и водь считались «русскими», несмотря на финно-угорское происхождение, а принявшие лютеранство – «финнами». При этом потомки новгородских бояр на шведской службе (байоров), будучи лютеранами, считались «шведами». А к «немцам» относились, в том числе, шотландцы.

Сегодня принято считать, что русские (православные) все время существования Ниена жили исключительно за городской чертой, в селе Спасское – на том месте, где сегодня расположен Смольный. Тем не менее, известно: русским (православным) было запрещено жить в самом Ниене только после 1680 года, то есть – в преддверии Северной войны.

Шведское руководство не без оснований считало их потенциальной «пятой колонной». Но при этом комендантами многих крепостей, включая Ниеншанц и Копорье, оставались байоры-лютеране из семей Пересветовых-Муратов, Опалевых-Чеботаевых и др. И именно Иван Опалев подписал впоследствии капитуляцию 5 мая 1703 года, сдав Ниеншанц на аккорд Александру Меншикову. То есть, «водораздел» проходил тогда по религии, а не по национальности. К слову, многие из потомков жителей Ниена, живущие сегодня в Швеции, носят вполне русские фамилии.