При выборном царе московском Борисе Годунове, Россия несколько раз пыталась вернуть Приневские земли, однако все эти попытки закончились неудачей. После короткого периода 1595—1609 годов, Ингрия оказалась снова не нужна Москве: началась Смута. Царь Василий Шуйский заключил со Швецией Выборгский договор, по которому в обмен на военную помощь против поляков и Лжедмитрия (царя Дмитрия I), обещал уступить ей Корельский уезд (позже трансформировавшийся в народном сознании благодаря известной комедийной пьесе Михаила Булгакова в «Кемьску волость»).

Однако одним уездом дело не ограничилось. Шведский корпус под командованием Якоба Делагарди, «в качестве компенсации» за понесенный в стычках с польскими войсками ущерб, занял всю Водскую пятину и вступил в Новгород (от границ которого, как мы помним, пятина и начиналась). Стоит отметить, что Якоб Делагарди был младшим сыном Понтуса Делагарди, шведского дипломата и военачальника, ближайшего соратника короля Юхана III, освободившего, кстати, его из тюрьмы и активного участника дворцового переворота. Именно Понтус Делагарди отбил у России Нарву и Ингерманландию. И вернуть эти земли шведской короне, вдобавок приумножив их, Якоб Делагарди считал делом семейной чести.

Граф Якоб Понтуссон Делагарди (1583—1652), фельдмаршал

Автор неизвестен

Впрочем, «шведской оккупацией Новгорода» этот период однозначно считать не стоит: вместе с Якобом Делагарди городом управлял русский князь Иван Никитич Одоевский по прозванию «Большой». И именно в этот период (на краткое время владычества шведской короны) в Новгороде возродилось вече – как аналог европейского самоуправления. Впрочем, восстановление вечевого устройства Новгорода нельзя отнести исключительно на счет шведского влияния: именно Смута стала периодом расцвета самоуправления практически во всех без исключения русских городах, на время лишенных жесткой власти московской самодержавной «вертикали».

Противостояние между Россией и Швецией вспыхнуло с новой силой, но Тихвин и Псков взять шведам не удалось, несмотря на длительную «правильную» осаду. В конце концов, воюющим сторонам пришлось вступить в переговоры, в ходе которых новый русский царь Михаил Романов смог договориться о возвращении Новгорода в состав России. Но значительную часть Водской пятины (четыре уезда) все-таки пришлось при этом уступить Швеции. По Столбовскому мирному договору 1617 года царь также отказался от упоминания Ижорских земель в своем титуле. Таким образом, Ингерманландия «навечно» осталась только в титуле шведского короля. К Швеции отошли Ивангород, Ям (ныне – Кингисепп), Копорье, Нотебург (Шлиссельбург) и Кексгольм (Приозерск).

Именно при шведах в дельте реки Невы был заложен и город Ниен или Нюен (в переводе на русский «Город-на-Неве» или, по версии известного писателя Александра Солженицына – Невоград). Но, собственно говоря, основание города-порта на крупнейшей водной транспортной артерии было предопределено самим ходом развития человеческой цивилизации.

Действительно, у Ниена была немалая предыстория. Еще во времена Новгорода, на Охтинском мысу стояла крепость Невский городок, а при первом шведском владычестве – Ландскрона («вершина мира»). Рядом с рыбацкими и крестьянскими деревнями по берегам Невы стояли и купеческие поселения: более-менее укрепленные логистические комплексы того времени.

Но заложил полноценный, «официальный» город рядом с крепостью Ниеншанц «Снежный король» Густав II Адольф (1594 – 1632). Наделила же его полными городскими правами, в том числе – правом формировать выборное самоуправление, а также «стапельным правом» (разрешением на строительство кораблей) королева Кристина (1626 – 1689). Произошло это, по всей видимости, в несколько этапов в 1630-1640-е годы. Но точно – уже после 1632 года, когда Густав II Адольф погиб в битве при Лютцене (в ходе 30-летней войны) во время кавалерийской атаки, которую возглавлял лично.