И вот Вера у людей стала угасать. Ведь Вера это как огонь, который должен гореть в душе, как костер, который греет холодной ночью. И если не подбрасывать в костер дрова, он затухнет. И если не подтверждать Веру, если не давать людям справедливость, то и люди перестают Верить. И чем громче звучит чуть ли не из каждого утюга Евангелие, и проповеди о смирении, перед Волей Всевышнего, тем ближе людям становится Ветхий Завет:

… Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти.

Кто убьет скотину, должен заплатить за нее, скотину за скотину.

Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал:

перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать.

Один суд должен быть у вас, как для пришельца, так и для туземца; ибо Я Господь, Бог ваш…

…Один суд для всех. И тех, кто при власти, и тех, у кого ничего нет.

А вот, а как быть тем, у кого остались и другие дети? Можно взять на себя грех мести. Уже не страшно – боль и обида вытеснили страх. Только что потом ждет других детей? Кто защитит их, когда родителей не станет? Вот так и появились такие, как Игорь. Им можно заплатить и обидчик будет наказан, и сам вроде не при делах.

Однажды ему вдруг позвонили и предложили работу. Оказалось, что такие, как он есть везде. И это тоже огромный бизнес. Нелегальный, но крепкий. Его невидимые нити как паутина пронизали всё и везде, начиная от самого дна, от самых обездоленных, и до самых верхов власти. Этой невидимой паутиной оказалось пронизано всё – все конторы и учреждения, все министерства и администрации, все штабы и войска, все управы и прокуратуры, всё. Но никто в этой паутине не знал друг друга ни в лицо ни по именам. И кто управлял всей этой системой, тоже никто не знал. Одной такой невидимой нитью этой паутины оказался и Игорь. Иногда ему звонили, и говорили кодовое слово. Потом он в назначенном месте забирал заказ – фотографию человека и места его «обитания». После того, как кто-то внезапно находил это тело с явными следами ограбления и насильственной смерти, или в виде несчастного случая, он в другом назначенном месте забирал оплату.

Поначалу было сложно. В голову лезли всякие мысли. Но потом все как-то незаметно улеглось. Даже совесть почти замолчала. Это оказалось не сложным, потому что заказы были примерно однообразными – какой-то зажравшийся мажор-переросток, или потерявший берега "слуга народа", который решил, что ему можно все. Просто появились те, которые готовы выложить определенную сумму денег за его голову. Он успокаивал себя тем, что он делает то, что не может делать уже порядком прогнившая система. Но все равно, его не покидало чувство, что что-то не так, что это не нормально, неправильно, ну, не должно быть так! Каждый раз после очередного заказа он не мог спать, до тех пор, пока не уходил в запой. В одном из таких запоев он пропустил звонок с заказом. Потом еще раз.

Потом заказы прекратились. Неожиданно для себя он даже обрадовался – все, больше не надо никого убивать! Ладно, когда был на войне, там понятно, а здесь? Последним его заказом был молодой, лет двадцати пяти, не больше, парень, крестник кого-то из областного управления МВД. Все сыпал проклятиями на Игоря, который запихал его в машину и вез его куда-то. Грозил связями и жестокой расплатой. А когда понял, что его ждет, стал плакать да молить о пощаде. Даже обмочился. Жалкое зрелище. Заказ на него был не как обычно – заказчик пожелал, чтобы он умирал мучительно и долго. Игорь все же не стал его истязать. Не смог. Только после недельного глухого запоя он перестал подскакивать по ночам в холодном поту…