Инфекция Deader

Игорь подошел к окну. Он поплотнее подоткнул края навешенного на него старого пыльного одеяла, и, убедившись, что все плотно прижато и наружу не проникает ни малейшего света, вернулся обратно к столу, стоящему посередине крохотной однушки на верхнем этаже старой панельной девятиэтажки.

– Ну что там? – уставшим голосом негромко спросил он вернувшегося из прихожей Данила.

– Да вроде все тихо. Как они?

– Спят. – Ответил он, кивнув головой в сторону вповалку уснувших сидя на диване двух подростков по шестнадцать-семнадцать лет, и то-ли их родственнице, то ли просто знакомой – худощавой женщине, с темными волосами с заметной проседью. – Вроде обошлось пока.

– Пусть поспят хотя бы пару часов. – Сказал Данил, тяжело усаживаясь за стол, на котором Игорь зажег небольшой огарок свечи. – Я заприметил у подъезда машину, вроде на ходу, вроде чистая. Надо посмотреть. Может быть, получится по-быстрому свалить из города.

– Ну да. Надо как-то подальше держаться от городов. Что там у тебя осталось?

– Да не густо. Пара обойм. На крайний случай.

Игорь достал из небольшой дорожной сумки, переделанной под рюкзак, банку консервированной фасоли и протянул Данилу.

– Давай, подкрепись пока, а я к машине спущусь, посмотрю что там.

– Рацию держи включенной.

Игорь кивнул, натянул по самые глаза пропитанную спиртом и йодом повязку, прижал её натянутой на голову маской из плотной вязанной шапки с неровными вырезами для глаз, заблокировал рацию в нагрудном кармане в режиме «автопередача», тихо, стараясь не издавать звуков вышел в подъезд и плотно закрыл за собой дверь. Данил следом за ним быстро закрыл щель между дверью и порогом найденной тряпкой и вернулся в комнату. Он сел на старый табурет у стола и проверил пистолет. Немного посидев, встал, подошел к дивану и спящими на нем. Поднял с пола грязную подушку, и, тяжело вздохнув, выстрелил сквозь неё три раза. Отбросил подушку в сторону, погасил свечу и осторожно выглянул в окно.

Ночной город зиял черным пятном, безразмерной лениво шевелящейся кляксой, простирающейся покуда можно было разглядеть. Полная луна на ясном небе тускло освещала медленно двигающиеся тени по темным улицам.

– Третий этаж, квартира напротив лестницы. – Негромко зашуршала рация. – Что-то есть, похоже на очаг. Свежие следы в подъезде, осторожно.

– Принял. – Коротко ответил Данил и снова выглянул в окно.

Очаг инфицированных в подъезде, со свежими следами – очень большой риск пройти незамеченными и не вляпаться в след. Тем более с таким багажом как два подростка и тетка с ними. В одиночку выбираться из города – шанс очень и очень небольшой. А группой в пять человек, трое из которых – «багаж», вообще шанс один из тысячи. Да, вдвоем с Игорем – шансов больше. Да и пусть у них разные планы и разные цели. Сейчас это не главное. Главное – как можно быстрее вырваться из города. Если с машиной все срастается – можно будет проскочить через торговый центр на окраине. Ну как, проскочить… тупо въехать в него через витражи, накидать в машину консервов, воды да пакетов и рвать когти оттуда на максимальных оборотах. Доберемся до давно заброшенного дачного поселка, в нескольких километрах отсюда там можно будет и передохнуть немного и решить, что дальше делать. Ну, а если у Игоря ничего не выйдет – придется задержаться здесь еще на сутки. День отоспаться, и с наступлением темноты выдвигаться в сторону промзоны, а там и до дороги рукой подать. А если что, там проще день переждать. Сегодня уже поздно выдвигаться – можно до рассвета не успеть. Хоть тут и всего около километра до промзоны…

Размышления Данила прервал странный шум в рации. Что-то зашуршало, забормотало, забулькало… Опять какая-то возня. Потом снова все стихло. Примерно через минуту снова послышалась возня, несколько глухих ударов и голос Игоря:

– Машина на ходу, чистая, бензина полбака. Я пока тут залягу, а вы через крышу выдвигайтесь на другую сторону дома, ближе к углу. Там спуститесь по пожарной лестнице, и я вас подберу. Как будете спускаться – дай знать, чтобы я раньше времени инфицированных не всполошил.

– Принято, на связи. – Ответил Данил, быстро поднялся, и направился к выходу из квартиры, мельком глянул на три свежих теплых трупа на диване с прострелянными головами…

***

… Никто не знал, как и почему это все началось. Как-то все произошло стремительно и незаметно. Никто даже не придал значения появлению первых инфицированных. Их потом уже так назвали. Потому что это распространялось как инфекция – от одного человека к другому. Быстро и незаметно. Первые инфицированные обычно попадали или в больницу или в отделения полиции. Иногда их определяли в психушки. Вот с виду обычный человек, только ведет себя странно. И не понятно – то ли он просто фигней мается, и дурака валяет. Или он какой-то дряни психотропной принял, и его что называется вштыривает. Или просто человек ведет себя странно, несет какую-то невообразимую ахинею… Только таких наркоманов задержанных иногда не отпускало, а их странное поведение начинали копировать сначала их сокамерники, потом и блюстители закона, в первую очередь контактировавшие с ними. Причем не сразу, а только через несколько дней. А когда разобрались, что это не дурь наркоманская, а какое-то заразное сумасшествие, стало ясно, что это что-то странное и страшное. Только уже было поздно. Инфицированные – так их назвали – со временем прекращали есть, их кожа темнела, становилась серой, тусклой, сухой и дряблой, будто человек старел и высыхал. Белки глаз приобретали серо-зеленый цвет, а сам человек начинал источать жуткую вонь – смесь дохлятины, кислятины и тухлятины. Они были уже особенно заразны. Если человек только что инфицирован, и у него еще нет таких явных признаков инфекции, то чтобы заразиться нужен прямой контакт, как минимум рукопожатие. А если он уже «зеленый», то достаточно подышать общим воздухом в одном помещении. В выдыхаемом ими воздухе было что-то такое, может споры, а может еще что-то, что для заражения физический контакт уже и не нужен. Но и это не было самым страшным. Самым страшным было то, что у инфицированных было что-то похожее на общий коллективный разум. Находясь в прямой видимости друг с другом они становились одним целым, с единственной целью – обратить в этих человекоподобных существ всех…

Если на первых порах этой незамеченной эпидемии для появления внешних признаков заражения инфицированному нужно было несколько дней, иногда неделю, то вскоре процесс заметно ускорился. Глаза начинали зеленеть уже на следующий день, а к концу вторых суток это уже было «ОНО». «ОНО» не имело имени, ему было плевать на весь мир в округе, у него была только одна цель – найти «чистого» человека и заразить его этой чумой. И именно поэтому, все произошло как-то внезапно. Практически в один момент большинство людей оказались инфицированными – людям же свойственно общаться – дома, на работе, в такси, в метро, в магазинах и супермаркетах… Когда все это обрушилось, оставшихся не заразившихся людей накрыла самая настоящая паника. Можно попробовать себе представить, что вдруг почти все твои друзья, коллеги, знакомые в один миг стали такими получеловеками–полурастениями. Вдруг кто-то из родных – муж, жена, родитель или ребенок – стал таким странным с пугающим существом, цель которого – сначала вдохнуть в тебя вонючие споры, а потом полностью потерять к тебе интерес. И только когда новый инфицированный становится таким же, зеленым, между ними начинается общение. Правда это и общением сложно назвать – это больше похоже на сухую передачу информации, команд, и механическое выполнение каких-то действий. Как будто кто-то один невидимый управляет всем этим… муравейником, что ли…

Потом стало ясно, что некоторые люди все таки не заразились этой чумой, даже не смотря на контакт с инфицированными. Кто-то заражался сразу, чей-то организм долго сопротивлялся, чей-то не долго. Когда эта чума вспыхнула, практически сразу привычный мир перестал существовать. Практически в один миг все прекратило работать – инфицированные оказались практически везде, начиная от простых обывателей, заканчивая министерскими кабинетами, силовиками и правительством. Все системы жизнеобеспечения привычного мира, начиная от электричества и интернета заканчивая всеми специальными службами, практически одновременно перестали работать – просто стало некому это все поддерживать в рабочем состоянии. Оставшихся людей охватили хаос и паника. Люди стали вынужденно выходить на улицы, пытаться понять что происходит, но в результате количество зараженных увеличивалось невообразимыми темпами. Меньше чем через месяц зараза поразила практически всех. Только некоторым посчастливилось избежать становления полурастением-полуживотным среди таких же. Хотя… посчастливилось – это вряд ли. Для этих «счастливчиков» настоящий кошмар только начинался. Как говорилось в каком-то священном писании – и живые будут завидовать мертвым…

Незараженным стало опасно даже появляться на глаза инфицированным. Стоит человеку попасть в поле зрения одного инфицированного, тот начинает издавать характерный гортанный звук – нечто среднее между ревом и воем, и быстрым шагом двигается к жертве. Находящиеся в округе инфицированные как по команде тоже бросаются на бедолагу. Догнав несчастного, они наваливаются на него, и прямо в лицо ему выдыхают густое облако пыльцы с невообразимой вонью, и держат его, пока человек не потеряет сознание от вони, смрада, надышавшись выдыхаемой ими дрянью. Нередко ломают бедолаге руки или ноги. Потом толпа поднимается с бесчувственного тела и разбредается по своим делам. Около человека остается двое-трое инфицированных, которые терпеливо ждут, когда он или придет в себя, или скончается. Пришедшего в себя сначала внимательно и пристально обнюхивают. Если такое насильственное заражение удавалось, и инфекция делала из этого несчастного одного из них, они разворачивались и возвращались к своим обычным делам – бродить по домам и улицам что-то бормоча себе под нос, иногда обмениваясь взглядами с такими же, после чего или продолжали свой маршрут, либо резко меняли его или начинали брать какие-то предметы и куда-то их таскать. Все это несколько напоминало колонию муравьев, которые управляются или общим коллективным разумом, или кем-то одним, передавая команды от одного к другому…