Эти строки окатили Ариса волной глубокой грусти. Он хотел заплакать, но сдерживать эмоции взяла своё – слёзы оставались невысказанными, а боль сжимала сердце.

"Как же ты, отец, мучил себя…", – горько думал он, осознавая всю тяжесть утрат и неразгаданных тайн.

Сильные эмоции охватили его внезапно, и он не смог больше оставаться равнодушным. Выбежав из своей комнаты, Арис поспешил в родительскую комнату, ту самую, где когда-то царил уют и тепло. В пустой, тёмной и запылённой комнате он нашёл старую тряпку, под которой пряталась огромная картина его родителей. Опустившись на колени перед ней, он, дрожащим голосом, произнёс:

– Мама, папа, простите меня! Я утратил себя, заблудился в лабиринтах собственных мыслей… Моя жизнь потеряла смысл, и я чувствую, как внутри меня умирает всё, что было дорого. Я не знаю, что вы скажете, но верю, что ваша любовь примет меня таким, какой я есть. Простите меня!

Его лоб коснулся холодного пола, и в тишине он поклялся:

– Я исправлюсь…

Несколько минут царила безмолвная тишина, нарушаемая лишь пылью, летавшей по комнате. Затем Арис медленно поднялся, аккуратно закрыл тряпкой портрет, словно оберегая хрупкий покой ушедших дней, и вышел из комнаты, тщательно закрыв её.

В этот миг он почувствовал, как будто родился заново. Несмотря на физическую усталость, внутри его зажглась искра решимости – пламя, способное осветить даже самые мрачные уголки мира. Вернувшись в свою комнату, он открыл старый шкаф и вынул карту, на которой были отмечены государства и города, существующие в разрушительной буре. Его взгляд скользнул по извилистым маршрутам, горам и замёрзшей реке, и каждый штрих карты разжигал в нём жажду открытий и понимания своего места в этом изменившемся мире.

Затем он принялся перерывать гору бумаг, старой одежды и забытых вещей. Они принадлежали его отцу. Среди этого хаоса он обнаружил старый рюкзак с многочисленными отсеками и карманами – реликвию прошлого. Оставив его возле кровати, Арис оделся. В его глазах зажглась искра, обещавшая, что впереди его ждут ответы на вопросы, терзающие его душу.

Глава 2

Амбары. Огромные деревянные здания, располагавшиеся вдоль стены, в которых находились Сивы. Их низкие, протяжные звуки, напоминающие рык или глухое мычание, проникали сквозь толстые деревянные стены, будто напоминая эхо. Дальше по улице возвышался торговый дом, внутри которого кипела жизнь: шумные голоса сливались в единый какофонический хор, спорили о ценах, обсуждали последние новости, а кто-то наслаждался редким отдыхом после изнуряющего дня.

Зайдя внутрь, Арис сразу же принялся осматриваться. Мужчины, одетые в тёплую, но изношенную одежду, сидели за длинными деревянными столами, хлебая дешевую выпивку и жадно уплетая еду. В воздухе витал запах жареного мяса, пряных приправ и пролитого пива, а звуки чавканья и хлюпанья вызывали у Ариса отвращение. Он быстро направился к большой доске, на которой находился график караванов, где строки информации мелькали перед его глазами:

– Роттенберг, – тихо сказал Арис. – Мест нет? – удивленно ответил он.

На жердочке, где висели таблички с именами, все места были заняты и на самом её конце была табличка: “Мест нет”.

– Чёрт… – прошептал Арис и вгляделся.

Позади кто-то кашлянул.

– Места закончились, парень. Запись только что закрыли, – сказал мужчина, сидевший рядом.

– Но мне нужно попасть в Роттенберг. Это… важно.

Мужчина осмотрел Ариса.

– Тогда – жди следующего. Если хочешь идти, иди один, холод тебе в помощь. – усмехнулся он.

Арис молча взял кусок угля и отодвинув последнюю табличку приписал своё имя и фамилию в угол другой.