От одного из офицеров Лисянский узнал, что индейцы-тлинкиты заняли позицию на утесе в нескольких милях отсюда, где они укрепились и решили вступить в бой с русскими.

25 сентября в восемь часов вечера к Ситке прибыли шестьдесят байдарок, на которых находились алеуты и двадцать русских.

26 сентября Лисянский отправил на дежурство по гавани корабельный гребной катер, вооруженный четырьмя фальконетами (с целью предотвратить внезапное нападение тлинкитов).

28 сентября «Нева» была отбуксирована сотней алеутских каноэ к месту, откуда предполагалось начать бомбардировку укрепления тлинкитов. На следующий день Баранов и его люди высадились недалеко от места современного города Ситка.

В сумерках к русским прибыл посланник от вождей тлинкитов с предложением мира. Баранов заявил, что условия мира могут быть согласованы только с вождями. На следующий день тот же посланник появился и привел пленного алеута. Русские приняли пленника, но посланник получил тот же ответ. В полдень приблизились тридцать вооруженных дикарей и, остановившись на расстоянии выстрела из мушкета, начали переговоры. Условия Баранова заключались в том, что русским будет разрешено сохранить постоянное владение утесом и территорией вокруг. На это тлинкиты не согласились и вскоре отступили, будучи предупреждены, что корабли будут немедленно перемещены еще ближе к индейскому укреплению, а за то, что последует, колоши должны винить только себя. На мачте «Невы» был поднят белый флаг, сигнализирующий о том, что русские еще раз предлагают вступить в переговоры.

1 октября «Нева», «Святая Екатерина», «Святой Александр Невский» и два бота («Ермак» и «Ростислав») были выстроены в линию перед индейским фортом.

В английском издании дневников Лисянского дается такое описание форта тлинкитов:

«Этот форт имел форму неправильного многоугольника, его длинная сторона была обращена к морю. Он был защищен бруствером толщиной в два бревна и высотой около шести футов. Вокруг бруствера были навалены густые кусты. Картечь наносила небольшой урон, даже на расстоянии кабельтова. В частоколе, на стороне, обращенной к морю, были амбразуры для стрельбы, и двое ворот, обращенных к лесу. Внутри было четырнадцать больших хижин. Судя по количеству провизии и домашней утвари, найденной там, форт должен был вмещать, по крайней мере, 800 воинов».

Поскольку ответа не последовало, был отдан приказ открыть огонь, и лейтенанту Арбузову с двумя лодками и полевым орудием было поручено уничтожить каноэ, лежащие на берегу, и поджечь большой амбар у берега, который, как предполагалось, был складом тлинкитов. Обнаружив, что он не может нанести большого ущерба, стреляя с лодок, Арбузов высадился и двинулся к форту, после чего Баранов отправился к нему на помощь со ста пятьюдесятью людьми и несколькими пушками. Окружающие леса были настолько густыми, что обе стороны не могли видеть друг друга; продвижение русского отряда было медленным, и наступила ночь, когда люди Баранова добрались до укрепления.

План форта тлинкитов. Рисунок Юрия Лисянского

Тем временем дикари оставались совершенно спокойными, за исключением того, что время от времени раздавался выстрел из мушкета, вероятно, как сигнал. Приняв это бездействие за робость, Баранов опрометчиво приказал своим людям взять форт штурмом. Его встретили дикари, построившиеся плотным отрядом, и открыли по наступавшим меткий огонь, вызвав панику среди алеутов, которые тащили орудия. Оставшись с горсткой матросов и промышленников, командир отряда был вынужден отступить. Затем тлинкиты бросились в погоню. Русские сражались храбро и сумели спасти свои полевые орудия, хотя и с потерей десяти человек убитыми и двадцати шести ранеными. * Отступив к берегу, отряд был прикрыт стрельбой корабельных орудий. Баранов, поняв, что совершил грубейшую ошибку, начав штурм, предложил Лисянскому взять на себя руководство осадой.