Италия, красивая и интересная страна, будет обустроена самостоятельно и таким образом, чтобы наслаждаться независимостью, столь сильно и тщетно ею желаемой. Объединить ее в единое национальное государство пока невозможно. Ее составят из нескольких государств, объединив их федеративной связью, достаточно прочной, чтобы сделать их совместные действия как скорыми, так и простыми. Помимо Субальпийского королевства, включающего весь север Италии от приморских Альп до Альп юлианских с двумя важными портами, Генуей и Венецией, у другой оконечности полуострова будет располагаться Королевство Обеих Сицилий, сохраненное в его нынешних пределах. В центре будет властвовать папа, которому возвратят его провинции, который будет хранить вечный нейтралитет и, подобно архиепископу Майнца в германском государстве, будет осуществлять функции канцлера конфедерации. Также в центре будет находиться королевство Этрурии, оставляемое за Испанией; а в промежутках и на оконечностях – Луккская республика, орден Мальты, Республика Рагузы и Ионические острова. Весь Италийский корпус в своей федеративной организации будет иметь единого главу, подобно германскому, но не выборного: король Пьемонта и король Обеих Сицилий будут по очереди принимать это достоинство.

Савойю, отобранную у Сардинской короны, не возвратят Франции, а вместе с Вальтеллиной и Гризоном[8] превратят в один швейцарский кантон. Поделенную на кантоны Швейцарию присоединят к Германии в качестве одного из конфедеративных государств.

Германская империя подчинится совершенно новому режиму. Ее по очереди угнетали Австрия и Пруссия, спорившие за владычество над ней. Обе державы будут выведены из Конфедерации, в которой играют лишь роль амбициозных вождей. Германское государство, предоставленное таким образом самому себе, уменьшится на две огромные территории, но возрастет за счет Королевства Обеих Бельгий и Швейцарии. Освободившись от всякого докучливого влияния и заботясь лишь о германских интересах, оно не станет уже поневоле вовлекаться в несправедливые либо чуждые его интересам войны. Корона в нем перестанет быть выборной. Главные государства Конфедерации будут править ею по очереди, так же как в Италии. Посредством новых территориальных границ укрепятся Баден, Вюртемберг, Бавария. Закончится вечная распря Баварии и Австрии, поскольку последней будет определена граница по Инну.

Таким образом три крупных государства континента – Франция, Пруссия и Австрия – будут отделены друг от друга тремя великими независимыми Конфедерациями: Германской, Швейцарской и Итальянской, протянувшимися от Зюйдерзее до Адриатики.

Такова была без сомнения благородная и хитроумная комбинация, ради которой Франции пришлось бы пойти на жертвы, если бы молодые умы, правившие Россией, оказались способны всерьез и сильно пожелать чего-нибудь великого. Хотя принципом предложенного плана заявлялось бескорыстие, таковое бескорыстие могло доходить до отказа от приобретений и удовлетворения лучшему устройству Европы как единственному возмещению военных расходов, но не могло простираться до потерь. Поэтому Австрии полагалось возмещение за Венецию, от которой ее просили отказаться. Вследствие чего ей давали Молдавию и Валахию, чтобы вывести к Черному морю и предохранить от будущей опасности оказаться заблокированной Россией.

Оттоманская империя сохранялась в неизменном виде, кроме некоторых оговорок, о которых мы сообщим.

Оставался Север. Там предстояло сделать многое, если следовать мысли необыкновенного реорганизатора Европы, столь свободно обращавшегося с картой мира. Граница, отделявшая Пруссию от России, была дурна, а Польша – разделена между двумя державами. Аббат Пиатоли и молодые люди, чью политику он вдохновлял, особенно князь Чарторижский, и даже сам Александр считали раздел Польши великим преступлением. Но как восстановить ее и поместить меж двух соперничающих держав, которые и поделили ее? Существовало одно средство: восстановить ее целостность, вернуть все части, из которых она прежде состояла, и затем отдать императору России, который пожалует ей независимые институции. Так Польша, которой в прежних европейских идеях отводилась роль барьера Германии против России, станет служить барьером, вернее авангардом, России против Германии. Вот о чем мечтали молодые политики, вот какие притязания они взращивали в Александре! Великое негодование против преступления прошлого века, благородная незаинтересованность, вменявшаяся всем дворам ради подавления притязаний Франции, приводила в конечном счете к восстановлению Польши и передаче ее в руки России! Не в первый раз показные добродетели скрывают великое тщеславие и великое честолюбие. Российский двор, притворяясь в высочайшей степени справедливым и бескорыстным и притязая с сей недосягаемой моральной высоты преподать урок Англии и Франции, оказывается, мечтал в глубине души полностью завладеть Польшей!