- Я требую открытого императорского разбирательства.

- Что?! Да кто вы такая, чтобы иметь право на это? – не поворачиваясь, насмешливо протянул барон.

- Круглая сирота, родители которой признаны отдавшими жизнь за Империю, - ответила я.

- Но вы можете требовать императорского разбирательства, если речь идет о вашей жизни, - ректор покачал головой.

- Или чести, - тихо сказала я.

- Отлично, - развернулся на каблуках барон. – Тогда я распоряжусь, чтобы ваша преподавательница ждала начала разбирательства в камере Уголовной полиции. Там ей самое место.  С проститутками!

- Со всем уважением, барон, но этого не будет, - отрезал ректор.

- То есть…

- Моя сотрудница – пусть и отстраненная от преподавания на время разбирательства – проведет время под домашним арестом на территории Академии.

- Вы бы лучше за свое место переживали, а не за вашу… совратительницу.

- Гилмор, - тяжело проронил ректор, - должен напомнить, что мои заслуги перед троном ничуть не меньше, чем ваши. И в конечном итоге, разбираться во всем будет его величество. Если императору будет угодно освободить меня от занимаемой должности – так тому и быть. Тем не менее, я буду настаивать, чтобы с госпожой преподавательницей беседовал Фредерик Тигверд. Лично. А не принц Тигверд или милорд Милфорд. Они, насколько я помню, ваши близкие друзья еще с военной академии?

Воздух между магами превратился в пар. Глаза ректора вспыхнули синим. Это было…красиво.

- Да как вы смеете! Мало того, что в вашем университете было совершено преступление по отношению к моему сыну, так вы еще и пытаетесь обвинить меня в попытке использовать личные отношения с целью подтасовки очевидных фактов? И без того слишком очевидных! Можете быть уверены, в этом нет необходимости!

Барон Гилмор вышел, громко хлопнув дверью.

- Да… Дела… - посмотрел на меня ректор.

Я опустилась на стул и закрыла лицо руками.

- Может быть, вы и правы, - неожиданно тихо сказал Швангау. – Хотя для вас проще было бы уехать сразу. Я думал предложить вам денег. Выбрать мир, в котором вы могли бы начать новую жизнь – раз уж так получилось.

Я отрицательно замотала головой.

Ректор о чем-то тяжело вздохнул и проговорил:

- Рене, идите к себе. И постарайтесь ни о чем не думать.

С трудом поднялась.

Мужчина протянул мне платок. И приказал:

- Спину ровно.  Решили сражаться за свою честь и достоинство – боритесь до конца.

Я вышла из кабинета, сжимая платок в кулаке. Пересекла приемную. Вышла под обстрел взглядов коллег. Генри!

- Генри… -  прижалась к любимому плечу.

- Госпожа Агриппа, - раздался над головой холодный голос. – Вы должны понимать, что в связи со сложившимися обстоятельствами, я не имею   возможности сохранять данные вам ранее обязательства.

- Что? – медленно подняла голову, чувствуя, как от меня осторожно, но настойчиво отстраняются.

- Женщина, которая за моей спиной затеяла любовную интрижку с мальчишкой-студентом, не может быть моей женой, - отрезал жених.

- Вот как… - проговорила я.

- Что тут происходит? – раздался за моей спиной голос ректора Швангау.

- Уже ничего. Простите, - сказала я, сняла кольцо с пальца и отдала преподавателю истории.

- Я понимаю, почему здесь присутствует госпожа Агриппа, - голос ректора был очень и очень недовольным. – Но вот присутствие остальных… коллег – для меня необъяснимо. В чем дело, господа и дамы?

Короткие поклоны – и все разбежались древесными туканами. Включая моего бывшего жениха.

- Пойдемте, я провожу вас, - сказал ректор.

- Спасибо.

- Держитесь.

Он предложил мне руку, о которую я оперлась.

- Бывают дни, - шепнул он мне. – Когда кажется, что все рухнуло. Но надо помнить – и это тоже пройдет. Придет время - начнется что-то новое.