«Я, конечно, нимало не сомневаюсь, что внушенные им правила нравственности, благочестия и добродетели предохранят их от действительных прегрешений, но пылкое воображение юношей в таком месте, где почти на каждом шагу представляются картины порока и легкомыслия, легко принимает впечатления, помрачающие природную чистоту мыслей и непорочность понятий, тщательно поныне сохраненную; разврат является в столь приятном или забавном свете, что молодые люди, увлекаемые наружностью, привыкают смотреть на него с меньшим отвращением и находить его менее гнусным».

Императрица Мать знала, о чем писала. Она была наслышана о бесконечных офицерских историях, связанных с пребыванием в Париже в 1814 году. Местная свобода нравов искусила немалое число молодых людей, заимевших там порочные связи с бесчисленными местными мадемуазелями, всеми этими «Жолли», «Лулу», «Фифи», «Люси», «Мими», а проще говоря – с парижскими куртизанками. Таких связей своим сыновьям Царица не желала.

Матушка напрасно беспокоилась. Николай и Михаил не проявляли никакой тяги к миру сиюминутных грешных удовольствий. Хотя оба они, особенно Николай, отличались природной статью; на них трудно было не обратить внимания, но никогда и никто, даже из числа недоброжелателей, не посмел бросить упрек, обронить намек на неподобающее поведение. Для Николая Павловича это было естественным, природным; он никогда не «изображал» добродетельное поведение; оно было ему присуще с детства как родовая черта.

Николай сопровождал Императора Александра Павловича на марше к Парижу, а затем участвовал в торжественном параде в Париже. Перед этим был смотр армии в местечке Вертю, где Великий князь занимал место в составе гренадерского корпуса в качестве командира 2-й бригады. Командиром же был прославившийся в 1812 году генерал А. П. Ермолов (1777–1861).

Осенью началась долгая дорога домой. Долгая, потому что несколько недель Николай Павлович вместе с Братом-Императором провел в Берлине. Здесь случилось событие, определившее его «счастье на всю жизнь». Он еще раньше обсуждал эту тему в кругу родственников: Мария Федоровна дала согласие, это – «заветное желание» ее сердца. Император же Александр Павлович просто был счастлив: дочь Короля ему нравилась во всех отношениях.

23 октября 1815 года в Берлине было объявлено о помолвке Великого князя Николая и принцессы Шарлотты. Свадьба намечалась через год, за время которого принцесса должна была в Берлине пройти интенсивный курс Русской истории, языка и основ Православия (в действительности этот срок растянулся более чем на полтора года).