На лето у нас были свои планы, но их без сожаления разрушили родители. Она уезжала в «Артек» в конце мая на сорок пять дней, а потом еще на тридцать – в пионерский лагерь в Болгарии и вернуться должна была только к середине августа. Мои родители поступили в Академию Советской Армии на специальный факультет, который выпускал разведчиков. А я с двадцать шестого мая ушел жить к Игнату Ипатовичу, чтобы заниматься там кузнечным искусством и изучать лечебные травы, составы различных снадобий и настоек. Сапа была счастлива. Ни на шаг от меня не отходила. И использовала каждую возможность облизать мне лицо своим огромным шершавыми языком.

Весь прошедший год я пять дней в неделю по вечерам занимался с Харлампиевым, а на лето получил задание работать самостоятельно.

В июне Игнат Ипатович начал со мной заниматься по системе шаолиньских монахов, объединив задания Харлампиева со своей тренировкой.

– Не помешает тебе моя учеба. Только толка добавит, – заявил он в первый день. И с этого момента я занимался под его руководством по четыре часа в день. Потом мы шли в кузню, а вечером, сидя в беседке, разбирали и смешивали растолченные растения и обсуждали все, до чего доходил разговор. Больше всего меня, само собой, интересовала история, а в этом Игнату Ипатовичу уступил бы даже Агей Нилович. Он в первую очередь был путешественником, а уж потом – историком.

Однажды мы обсуждали разные культуры, и я спросил об Изначальных. Игнат Ипатович внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь понять, насколько я серьезен. Кивнул.

– Я, будучи далеко не классическим историком, конечно же, интересовался этой темой, особенно когда был в командировках в Тибете, Китае, Японии, Вьетнаме. Но получить хоть какие подтверждения мне удалось лишь в Афганистане. Более самобытных и закрытых племен я не встречал. У пуштунов все просто кричит об их принадлежности к богоизбранному народу. Столько артефактов, сколько у них, я не видел ни разу. Кстати, гибкие клинки из звездного металла, такого же, как ты нашел в пещере, я видел у них. Есть среди них и двурукие бойцы с этими клинками. В каждом этносе существуют сказания, легенды и другие доказательства существования на Земле расы с высочайшим развитием. У многих сохранились рисунки и статуи людей со звезд. Именно они играли роль Изначального Божества, а потом наделяли божественными силами более низших, а сами устранялись. Множество тысячелетий это было естественно, а потом стало мешать управляющим кланам.

– Если наши боги не самые главные, то это подрывает устои и веру, считали они. Всегда можно сказать: «Ты не главный Бог – есть те, кто тебя назначил». Именно это заставило управленческую верхушку сделать так, что постепенно об этом стали забывать. Я утрирую, конечно, но не сильно, – улыбнулся Игнат Ипатович. – Потом пришла эра христианства. Ватикан два тысячелетия одной из главных своих задач считал уничтожение и сокрытие доказательств существования Изначальных. И не только Ватикан. Византия, а потом и мы тоже занимались тем же. Быстрое изъятие всего, что ты нашел, активный поиск выкраденного дневника Скуратова, даже лишение абсолютно законного наследства – и то говорит, что любую информационную цепочку прерывают. Ты в пещере когда был последний раз?

– Да с того раза и не был. С папой сходили в привратный зал, где у нас с Агеем Ниловичем хранились вещи, чтобы не таскать. Как туда добраться, только я знал – мы и забрали все. Альпинистское снаряжение, фонари, снаряжение для прохода через сифоны, ну и так, по мелочи, и в гараж отнесли. Папу особенно попросили до проведения экспедиции по исследованию находок меня в пещеру не пускать. Ну я и не ходил, раз попросили.