Первый нож вошел бандиту в горло. Он успел выпустить очередь длиной в половину магазина, но вбок и в землю. Второму я попал точно в правую глазницу, третьему тоже, а вот в четвертого промахнулся, и, если бы не папа, метнувший столовый нож и попавший в цель, нас бы скосило очередью. Последний бандит заметался. Уж что там у него произошло с автоматом, не знаю, но передернуть затворную раму он не смог. Я краем уха услышал мамин голос: «Я сама, страхуй», – и увидел метнувшуюся в сторону бандита тень. На все ушло не более пятнадцати секунд. Кто истошно кричал, кто звал на помощь, видимо, все-таки были раненые.

Папа быстро навел порядок командирским рыком. Двум раненым оказали помощь, нескольких женщин, похлестав по щекам, напоили коньяком. Все удивленно поглядывали на нас, особенно после того, как сходили посмотреть на воронки от трех гранат за земляным валом.

Быстро приехали несколько нарядов милиции. Оказывается, среди генералов был заместитель начальника областного УВД. Он и организовал все так, что нас никуда не повезли, а, быстро опросив, уехали, увозя трупы и пятого живого бандита.

Вечер продолжился, но уже совсем не весело. Мы с Ленкой сидели возле костра, прижавшись друг к другу боками и держась за руки.

– Представляешь, что бы было, если бы не ты и твои родители? Нас бы всех убили.

– Не знаю, Лен. Но точно было бы нехорошо.

– А ты когда-нибудь целовался по-настоящему, Расть? – вдруг спросила она.

– Нет, – честно ответил я.

– Вон уже все собираются ехать. Пойдем? – после паузы произнесла она и поднялась на ноги. – А ты снова герой. Даже все пацаны – задаваки сказали, что я правильный выбор сделала между тобой и Владом. Ну это тот взрослый парень, который меня все за руку хватал.

Я только пожал плечами. Самое интересное, что я ничего не чувствовал. Уничтожил бандитов и все. У меня не было никаких эмоций. Совсем. Будто мух прихлопнул…

За праздничным столом собрались уже не все. Примерно половина. Из детей тоже остались немногие. Сначала нас хотели разместить отдельно, а потом все же решили, что можно поместиться всем вместе. Половина тостов за столом были за нас с папой. Мама счастливо улыбалась. У нее уже были назначены встречи почти со всеми, с кем она общалась, и она четко представляла, что и с кем будет обсуждать. На вопрос папы, зачем это нужно, она спокойно ответила: «Для расширения кругозора».

– Да и нам с тобой пора в академию поступать. Войска из Афганистана выведут. И начнут отправлять в Африку. Не хочу, чтобы ты там с лихорадкой мучился.

– Ну и как ты себе это представляешь? Мы в академию, а дети?

– А дети у нас взрослые. Ира в мединститут. И Растик пусть здесь учится. Есть кому за ним присматривать. И Игнат Ипатович, и соседи, и Харлампиев. В общем, хватит по горам да джунглям бегать. Пора уже остепениться. Вот об этом я и поговорю с женой командира Симферопольского корпуса. Она пообещала меня познакомить с их друзьями из Генерального штаба.

Мы с Леной пошли к ней в комнату смотреть подарки и процеловались до утра. Я даже не понял, как услышал, что в дверь стучатся, а потом не помнил, как дошел с родителями домой. Дома, уже увидев мамино понимающее лицо, осознал, что все всё поняли, и покрылся пунцовым цветом, как мне казалось, даже на пятках.

– Всегда помни о моих словах: ты в ответе за тех, кого приручаешь, – спокойно сказала мама. – С Новым годом тебя, родной! Иди спи. Вечером все будем обсуждать.

Учебный год я закончил на отлично. Лена тоже. Больше мы так и не целовались, но отношения стали близкими, да и уроки в основном мы теперь делали вместе. Она хорошо разбиралась в математических дисциплинах, а я в гуманитарных, и вместе мы разбирались на отлично во всем.