Заметив студентку, он подмигнул и отворил дверь аудитории, пропуская вперед мужчин, а сам повернулся и уверенным шагом направился к ней.

– Мари! Как дела? – улыбнулся он во все тридцать два.

– Хорошо, Марк Юрьевич, – неуверенно проговорила она, ибо что-то в его поведении показалось не таким, как раньше.

– Мари, а вы, кажется, были знакомы с Викторией Васнецовой?

Маша захлопнула книгу и встала, посмотрев на преподавателя снизу вверх.

– Ну как – знакома… Пересекались на лекциях и в библиотеке, работали в одном направлении и делились книгами и ссылками, – ответила она, сощурившись, не понимая, почему его вдруг заинтересовали отношения между студентками.

– Мари, вы только не пугайтесь, но… Тут пришли из полиции. У них будет пара вопросов ко всем, кто общался с Викторией. Если вы не против. – Он тяжело вздохнул и нахмурился. На лбу залегла глубокая складка, будто ему совсем не хотелось говорить об этом.

– Марк Юрьевич, – кажется, у Маши сердце ушло в пятки, – а что случилось?

– Вику убили, – отрезал он. – Все равно все об этом узнают, ведь они будут допрашивать всех, кто хоть как-то с ней контактировал, так что… Мари, всего пара вопросов, это не займет много времени.

Теперь тон у него был словно извиняющийся, и Маша кивнула. Тогда Голицын жестом пригласил ее проследовать в аудиторию, где скрылись мужчины.

Маша вошла и замерла на пороге. Их было трое. Молодой светловолосый юноша в круглых очках сидел у окна, уставившись в ноутбук. Черноволосый дядька с пачкой бумаг за преподавательским столом. И у окна, прислонившись к подоконнику, еще один – высокий кареглазый мужчина, который чем-то отдаленно напоминал Голицына, словно дальний родственник: такие же темные волосы, тот же овал лица, пухлые губы, прямой нос.

– Знакомьтесь! – Марк Юрьевич легонько подтолкнул ее к первой парте в центральном ряду, а сам представил мужчин, сначала указав на «родственника»: – Старший следователь Иван Иванович Воронов. Старший следователь Петр Андреевич Лежаков, – кивок на мужчину за столом. – И Сергей, их помощник.

Парнишка оторвался от ноутбука и лучезарно улыбнулся.

Маша села, почувствовав, что начинает нервничать. Странно: ни в чем не виновата, но общаться с полицией не хотелось категорически.

– Не переживайте, я скоро, – улыбнулся Голицын. – Пойду предупрежу группу Васнецовой, а там посмотрим, – обратился он к полицейским и, подмигнув Маше, скрылся в коридоре.

– Не бойтесь, девушка, не съедим, – нагло усмехнулся Воронов.

– Я не боюсь. – Маша хотела придать голосу уверенности, но он все равно предательски дрогнул.

– Да ну? – Снова наглая ухмылка.

– Иван Иванович, тут студенты, а не преступники, – покачал головой Лежаков и положил перед собой чистый лист бумаги. – Мы зададим всего пару вопросов. Вы не против?

Он уставился на Машу своими серыми, чуть навыкате глазами, и она кивнула, будто загипнотизированная.

– Отлично! Имя, фамилия, отчество, номер группы? Другие данные нам не понадобятся.

– Миронова Мария Михайловна, группа ИЛ-3.

– Мавроди случайно не ваш родственник? – усмехнулся Воронов.

– Что, простите? – Маша даже слегка опешила. Почему-то захотелось двинуть по роже этому индюку.

– О, злость проснулась, – протянул Иван. – Да ничего – «МММ» получается.

– Я поняла, – буркнула Маша, уставившись перед собой.

– Итак, – продолжил Лежаков, бросив осуждающий взгляд на Ивана. – Вам была знакома Виктория Васнецова?

– Да, мы пересекались тут, нечасто…

– По каким вопросам?

Маша зажмурилась. Начался настоящий допрос, прямо как в фильмах. Захотелось, чтобы Голицын вернулся быстрее, вот уж подставщик из подставщиков. Словно в ответ на ее мысли в кабинет вошел Марк Юрьевич и уселся рядом с Машей – кажется, слишком близко, гораздо ближе, чем того требовал этикет.