– Продолжайте, скоро за дверью будет очередь, не хотелось бы торчать тут до ночи, – беспечно заявил он и положил руку Маше на плечо, что вообще выходило за все рамки.

– Да-да, Марк Юрьевич, конечно, – улыбнулся Лежаков. – Итак, Мария, по каким вопросам вы сталкивались с Васнецовой?

– Мы впервые столкнулись в библиотеке, когда искали одни и те же книги… – робко начала Маша, но теперь уже была благодарна тому, что Голицын сидел так близко, будто внушая ей уверенность. – Мы обе увлекаемся фольклором, мифами… увлекались… Она увлекалась.

– Не волнуйтесь, – ободряюще улыбнулся следователь.

Маша кивнула и продолжила:

– Она писала диплом о фольклорных персонажах Восточной Европы, а я тоже когда-то буду писать диплом… Может, о другой группе, но близко. Мы делились информацией, я готовлю плацдарм для будущей работы.

Она даже не увидела, а почувствовала, как Голицын довольно улыбнулся. Не раз говорил, что такие Маши – читай: ботаники – его любимчики, так как делают ему хорошую статистику.

– Вы не разговаривали с ней о личном? Может, она делилась чем-то? Был ли у нее молодой человек или она испытывала к кому-то негативные чувства? – продолжил спрашивать Лежаков.

– Да нет. – Маша пожала плечами. – Мы не говорили о личном, только по делу.

– Когда вы виделись в последний раз? Может, замечали за ней что-то необычное? Она чего-то боялась? Нервничала?

– Мы виделись на прошлой неделе. Ничего странного не замечала. – Маша нахмурилась, припоминая детали их встречи. – Нет, все было как обычно.

– Ясно… – протянул Лежаков. – Если вдруг что-то вспомните, дайте знать Марку Юрьевичу, он с нами свяжется.

Маша выдохнула и кивнула. Думала, будут задавать еще кучу однотипных вопросов, но, кажется, пронесло. Подумала, что их еще ждет толпа таких же, как она, «ничего не видели, ничего не знаем».

Марк Юрьевич наконец убрал руку с ее плеча и мягко улыбнулся:

– Увидимся завтра на лекции.

Маша кивнула, бросила «до свидания» мужчинам и на ватных ногах вышла из кабинета.

Едва вышла, на нее тут же накинулись одногруппники Васнецовой: хотели узнать, что там, какие вопросы задают и как убили Вику, – но Маша лишь махнула рукой – мол, сами все узнаете. А вот она так и не спросила, как убили девушку.

А надо ли это знать самой Маше? Они с Викой не были подружками, пересекались только по учебе, личным не делились. Да, Маше было до слез жалко девушку, но такое может произойти с каждой. Кто даст гарантии, что по дороге домой не встретишь маньяка?

Конечно, природное любопытство корило за то, что сама не задала парочку вопросов, хотелось знать подробности. Зачем – Маша не понимала. Просто хотелось. Но ведь всегда можно подъехать на кривой козе к Голицыну. Этот, может, и поделится, а может, и нет, кто его знает. Может, он только о редких книжках да исторических хрониках способен болтать без умолку. Вне аудитории он казался замкнутым и нелюдимым.

Внезапно кто-то похлопал Машу по плечу, вырывая ее из потока сумбурных мыслей. Она обернулась и встретилась взглядом с Лизкой. Подруга аж подпрыгивала на месте от раздирающих ее эмоций и любопытства: больше всего на свете Лизка любила сплетни и менять имидж – вот и сейчас яркие розовые волосы рассыпались по плечам непослушными кудрями.

– Что это было?! Я видела, как тебя взял в оборот наш томный пластилин и повел к каким-то мужикам! Это кто?! Чего хотели?!

Маша резко вскинула раскрытую ладонь, призывая подругу замолчать, иначе бы та не остановилась, продолжая заваливать ее бесконечными однотипными вопросами.

Лиза замолчала, но продолжала переступать с ноги на ногу, сгорая от нетерпения.