Шеф молчал с хитрым выражением лица, отчего на сердце у меня сделалось неспокойно.

– Вы обещали со мной потанцевать, – произнес он вместо ответа, протягивая руку.

– Обещала? – я удивилась такому приглашению, но отказываться не стала.

Музыка звучала красивая, мы кружили по залу в череде других пар, и я наконец почувствовала радость от пребывания здесь. Однако, поймав на себе пристальный взгляд Стафора, заподозрила неладное, а в душе поселилось нехорошее предчувствие. Неожиданно я поняла, что за эти несколько дней он из отчужденного строгого начальника превратился в близкого человека. Умный, обаятельный, отзывчивый… и просто красивый. Конечно, еще и богатый. Это делало его завидной партией для молоденьких пустозвонок. Правда, если вспомнить Сирену Бендрот, то и для не очень молоденьких тоже. Некстати я подумала об этой певичке, взгляд тут же выхватил ее из толпы танцующих. Она была как всегда эффектно одета и танцевала с управляющим одной из компаний, представленных на выставке. Я побыстрее отвела взгляд, чтобы никто не решил, что я за ней наблюдаю.

Оркестр смолк, но не успела я перевести дыхание, как сразу несколько джентльменов пригласили меня на следующий танец. Отдав предпочтение невысокому брюнету, который обратился ко мне на секунду раньше остальных, я вновь встала в круг нарядно одетых пар.

Когда объявили тампет, я выдохлась. Как кавалеры ни уговаривали, я отошла к столикам с напитками. Здесь меня и застал голос распорядителя, разнесшийся по залам.

– Дамы и господа! Прошу всех подойти к нашему небольшому возвышению.

Оркестр пробарабанил торжественный ритм, а распорядитель выждал, пока гости соберутся, и продолжил:

– Постоянные участники наших выставок знают, что на балу в честь закрытия мы объявляем имена тех, кто поразил посетителей мероприятия особенно сильно. Тут учитываются и личные впечатления, и суммы заключенных сделок, и важность привезенных изобретений – это только некоторые из факторов. Сейчас я буду объявлять призеров и надеюсь, что все они присутствуют в этом зале.

Распорядитель сам рассмеялся своей шутке, а оркестр грянул несколько торжественных аккордов. Я с интересом слушала необычные номинации, такие как «Механический бог», «Взлет года», «Минималист». Радовалась, если на возвышение поднимался знакомый мне человек. Вскоре после начала вручения меня отыскал в толпе Стафор. После вальса я видела его лишь издалека, танцующим с очередной молоденькой прелестницей. Каждый раз, когда он прижимал к себе хрупкий стан, в моей душе зарождалась что-то темное и злое, отчего я невольно сжимала пальцы. Один раз из-за этого даже случайно поцарапала партнера.

– У вас такое азартное выражение лица, будто в соседней гостиной открыли тотализатор и вы сейчас сорвете банк, – тихонько произнесла я, склонившись к шефу.

– А так? – спросил он и состроил суровую гримасу.

Я не сдержала смешок.

– И наконец, мы дошли до последней номинации, – привлёк внимание магически усиленный голос. – «Мисс Вдохновение»! Тут практически единогласно была предложена госпожа Тильда Иллюзори из конторы мануфактуры мистера Стафора.

Показалось, будто зал взорвался аплодисментами, из-за чего я плохо расслышала фамилию, до последнего лелея надежду, что речь не обо мне.

– Тильда, ваш выход, – перекрикивая шум, проговорил шеф, а со всех сторон неслись поздравления и подбадривания. – Идите!

Привычка исполнять поручения сыграла со мной злую шутку: вместо того чтобы сбежать, я направилась в сторону распорядителя, который рассказывал, по каким критериям велся отбор. Хотя аплодисменты уже стихли, а гости перешептывались в ожидании вручения, я не услышала ни слова, оглушенная происходящим. Поднявшись на импровизированную сцену, замерла. В животе нехорошими предчувствиями скручивался тугой узел, но я старалась держать лицо и улыбаться, как учила меня мать.