Рис. 800. Большой медный котел (λέβης), найденный в большом троянском кладе; найден на глубине 28 футов

Мы находим в «Илиаде» десять упоминаний о λέβητες, обычно как о призах на играх[98]; также они служили в качестве подарков[99]. Стоил λέβης столько же, сколько бык[100]; только раз мы видим, что он используется в качестве котла[101]. В «Одиссее» он в основном употребляется как сосуд для омовения: в нем мыли руки перед едой и жертвоприношениями. Часто он был серебряным и орнаментированным[102]; кроме того, мог он быть и медным и употребляться для омовения ног[103]. Г-н Филип Смит заметил мне, что «среди дани, которую получил Тутмос III (очевидно, из Западной Азии – название страны в записи плохо читается), был «котел медный, работа кефту»[104]. Особое упоминание такого котла как предмета иностранной работы можно сравнить с той ценностью, которую придавали котлу в Трое, сохранив его в этом кладе».

На золотых и серебряных предметах и рядом с ними я обнаружил в кладе тринадцать бронзовых наконечников копий, более или менее сломанных, пять из которых показаны на рис. 801–805 и один на рис. 815. Длина их составляет от 7 до более 12^>1/_>2 дюйма, ширина – от 1,6 до 2,4 дюйма в самой толстой точке. В нижнем конце каждого имеется отверстие, в котором в большинстве случаев все еще торчит гвоздь или колышек, которым наконечник прикреплялся к деревянному древку копья. Отверстие для гвоздя ясно видно на наконечнике с рис. 805, который во время пожара сплавился с боевым топором.

Рис. 801–804. Троянские наконечники копий из бронзы

Рис. 805. Бронзовое копье и боевой топор, сплавленные вместе в огне пожара. Видно отверстие для присоединения древка копья. (Почти 1:3 натуральной величины. Найдено на глубине 28 футов)

Троянские наконечники копий, таким образом, значительно отличались от микенских[105], а также от тех, что были найдены в швейцарских озерных жилищах[106], в погребениях Фронштеттена[107], Хедингена[108], Эбингена[109], Ротенлахена[110], Лайца[111] и многих других могильниках Германии, Австрии и Италии[112], в Гальштате[113], в Дании[114] и в Венгрии[115]: во всех этих случаях наконечники имеют трубку, в которую вставлялось древко копья. В гомеровских наконечниках копий, судя по всему, имелась подобная же трубка, в которую вставляли древко, так как поэт говорит: «Мозг по Аякса копью (αὐλὸν) побежал из главы раздробленной, смешанный с кровью»[116]. Однако в коллекциях Британского музея и Лувра хранится множеством образцов бронзовых наконечников копий, найденных в гробницах Кипра, которые идентичны троянским[117].

Рис. 806–809. Троянские боевые топоры из бронзы. К образцам 807 и 809 во время пожара приплавились фрагменты другого оружия. (Почти 1:3 натуральной величины. Найдены на глубине 28 футов)

Рис. 810. Троянский боевой топор. (Почти 1:3 натуральной величины. Найден на глубине 28 футов)

Далее я достал из клада четырнадцать бронзовых боевых топоров, из которых четыре целых я воспроизвожу на рис. 806–809 и сломанный – на рис. 810. Длина их – от 6,4 до 12,4 дюйма, толщина – от 1 до ^>4/_>5 дюйма и ширина – от 1,2 до 3 дюймов. Крупнейший из них весит 1365 граммов, или около 3 фунтов авердюпойз. Месье Эрнест Шантр, помощник директора музея Лиона, прислал мне результаты анализа этих боевых топоров, проведенного знаменитым химиком месье Дамуром из Лиона. Я просверлил два из них и послал ему образцы.

Далее я должен упомянуть любопытный снаряд для пращи из медной руды, который был проанализирован месье Дамуром из Лиона со следующими результатами:

«Образцы одного из троянских снарядов для пращи, покрытого снаружи ярь-медянкой и внутри цвета железа»: