– Нам бы обсохнуть да обогреться. А то зуб на зуб не попадает.

– Ах, да что ж это я, в самом деле. Проходите, проходите, – заметил стоящих в сторонке ещё двоих.

Внутри ещё пахло свежей смолой – дом то совсем новый. Бревенчатые стены были ещё светлые, не закопчённые. Гостей усадили за стол, такой же новый, немного липкий. Жена Демия тут же выложила на стол всякую снедь, не поскупилась. Да и с чего скупиться, все деревенские запасы достались трём семьям, а их на три года вперёд хватит. Услышав радостные возгласы, пришли и соседи – и им хватило места за праздничным столом. Демий налил каждому по чарке крепкого мёда, встал.

– За тех, кого сегодня нет с нами. Пусть земля будет пухом их телам, а небо обиталищем их душ.

Все встали, выпили в скорбном молчании. Постояв так с минуту, гости и хозяева вновь опустились на лавки и принялись за еду; начался неторопливый разговор.

Александр поправлялся поразительно быстро. К удивлению Топосова, да и остальных, раны затянулись на следующий день и больше не кровоточили, а ещё через день он снял швы и, осмотрев спящего раненого, лишь покачал головой и сказал:

– Ему словно какая-то сила помогает.

Когда Анна рассказала об этом, Давыдов в ответ лишь пожал плечами. Он помнил, как в детстве распорол ногу о стекляшку и две недели не мог ходить. Тогда рана распухла и нагноилась, хотя мама сразу залила её зелёнкой. А теперь, действительно, чудо. Хотя Саша подозревал, что всему виной не его крепкое здоровье, а спрятанный под одеждой медальон. Ведь как только он начинал чувствовать себя хуже, когда кружилась голова и меркло в глазах, золотисто-жёлтый диск источал возвращающее сознание животворное тепло. Раны немного тянуло, но боли почти не было, лишь лёгкое неудобство.

Анна и доктор Стрижевский не забывали ежедневно навещать своего пациента. Правда теперь он не нуждался в их помощи, да и они не интересовались его снами. За чашкой кофе гости часами расспрашивали Александра о том, что же он видел. А он, ничего не тая, рассказывал всё в мельчайших подробностях.

– Не много же ты видел, – откровенно сказал Стрижевский. – Только и делал, что дрался. Но сам посуди. Перед тобой огромный, непознанный мир, полный своих загадок и тайн. И этот мир населяют не только воины и разбойники. Не обижайся, но подавляющая часть этого контингента – люди тёмные, необразованные. А ведь кроме них там есть купцы и ремесленники, поэты и целители. Вот от кого следует получать знания об этом мире. Вот если бы ты взял нас с собой…

– И ты произнёс такую речь ради последней фразы? – усмехнулся Александр. – Если честно, ничего не имею против. Дайте только ещё немного отлежаться.

В назначенный день Анна и Стрижевский вновь пришли к Давыдову. Иван Сергеевич нёс большую сумку, в которой лежала подходящая для такого путешествия одежда: ему самому, Анне и Александру, взамен прежней, испорченной. Не теряя времени на разговоры, они переоделись. Саша взял в руки медальон, взглянул на своих спутников и прошептал:

– Думаю, если вы будете держаться за меня, всё должно получиться.

– Уверен?

– Нет, но ничего другого в голову не приходит. Сейчас узнаем, прав я, или нет.

Анна и Стрижевский, бледные и взволнованные, вцепились в него с такой силой, что он поморщился от боли.

– Извини, – прошептала Анна и немного разжала пальцы.

Медальон исчез между ладоней, перед глазами полыхнуло ослепительное белое сияние. И в следующее мгновение ноги почувствовали мягкий мох, а в ноздри ворвался пьянящий аромат хвои. Какое-то мгновение ничего не было видно, лишь радужные круги мелькали в глазах. Зрение постепенно возвращалось. Наконец, все трое смогли осмотреться. Вокруг простирался уже знакомый Александру лес. Под ногами лежал ковёр зеленого мха с пятнами кишащего комарами черничника. Высокие, стройные сосны рвались навстречу темнеющему, вечернему небу. Оставалось лишь догадываться, куда в этот раз забросил его медальон. Саша прислушался, в надежде услышать голоса или, на худой конец, хотя бы перезвон мечей, но лишь где-то высоко на дереве дятел долбил клювом ствол сосны.