Я подняла взгляд на Джеймсона, а потом посмотрела на второй предмет и потянулась за ним, отложив пузырек в сторонку. Это был небольшой картонный куб с крохотной металлической ручкой сбоку. Я зажала ее между большим и средним пальцами и осторожно повернула.

Заиграла короткая мелодия – я насчитала четыре ноты. Четыре… Я отпустила ручку, а потом снова стала ее крутить. Повторилась та же комбинация звуков. Вот только песня была незнакомая.

Мелодия из четырех нот. Пузырек с каким-то составом. Имя.

– Ты точно не голодная, Наследница? – спросил Джеймсон.

Ничего не ответив, я схватила несколько кусков сыра. Потом немного шоколада. И горсть граната. С прошлой подсказкой оказалось легко разобраться, но эта больше напоминала первую, а до полуночи осталось всего восемь часов. Пора подкрепиться.

А еще – взглянуть на полную картину.

Через несколько минут я подготовила себе на покрывале что-то вроде рабочей зоны: разложила рядом с плоской шкатулкой и ее содержимым то, что получила в самом начале игры. Нож я уже использовала. Ключ – тоже.

Мне вспомнилась реакция Джеймсона на мое предположение, что предмета будет только два. «Я этого не говорил». Ну конечно! Еще один фокус!

Мой арсенал ведь и впрямь не ограничивался ножом и ключом.

Открытка! Если Джеймсон планировал эту игру не один день, а дольше, наверняка отправил ее мне не просто так! Я достала ее из заднего кармана и положила на покрывало рядом с другими предметами.

Ключ. Нож. Открытка. И… Я напрягла память и ругнулась.

– Ультрафиолетовый фонарик! – Его я с собой не взяла.

– К твоему сведению, я очень щедрый, Наследница, – сообщил Джеймсон. У него в руке поблескивал тот самый фонарик. Джеймсон небрежно им поигрывал.

Я выхватила фонарик у него из пальцев.

– Итак, четыре предмета, – резюмировала я вслух. – Нож. Ключ. Открытка. Ультрафиолетовый фонарик. Нож и ключ уже использованы.

Я включила фонарик и направила его на пузырек с жидкостью. Луч преломился и расползся по всему черному квадрату, который когда-то был шкатулкой. Ничего примечательного. Тогда я взяла открытку и посветила на нее. Снова пустой номер. Я призадумалась.

Мне вспомнился разговор на крыше дворца, над садами… Джеймсон ведь не отрицал, что подписал открытку невидимыми чернилами. Он выбрал слово «может».

Может, он передумал использовать невидимые чернила, потому что уже проворачивал такой трюк.

«А может, и нет», – подумала я и, отложив фонарик, открыла пузырек и вылила немного белой жидкости на краешек своей футболки. Но, когда собиралась уже протереть влажной тканью открытку, Джеймсон меня остановил:

– Чуть позже, Наследница.

Чуть позже? Чувство было такое же, как в минуту, когда он подсказал мне, что надо искать коробочку: тебе вроде и дали откровенную подсказку, но ты все равно не понимаешь, что делать дальше.

Очень в духе Джеймсона Хоторна.

Он посмотрел на меня обманчиво-ангельским взглядом.

– Меня можно развести еще на пару подробностей, соблазнительница, – вкрадчиво подметил он.

Мои губы изогнулись в улыбке, но это не помешало вернуть Джеймсону его же слова.

– Чуть позже.

Я еще зацелую его так, что с лица сгинет эта самодовольная ухмылка.

Но сперва заставлю его показать во всех подробностях, отчего же он так доволен собой.

Но это потом. А пока…

– Я сразу вижу, когда меня пытаются отвлечь, – заявила я, раздумывая не столько о самом Джеймсоне, сколько о содержимом стеклянного пузырька и о фразе «чуть позже». Если еще рано наносить жидкость на открытку, то что остается?

Музыкальная шкатулка. Имя Joel. И бирка на пузырьке с надписью HN_>4O.

Я мысленно пробежалась по этому списку. Раз, второй, третий. Задержала взгляд на бирке.