– А кто тебе  рассказал эту туфту? –  закуривая «Приму», поинтересовался я у  Сани.

– Сам ты туфта, – обиделся тот.  – Это я слышал, когда был на практике  на «Крузенштерне», после мореходки. Боцман рассказывал. А он протрубил на   флоте лет двадцать.

– Боцман говоришь? –  заинтересованно взглянул на Саню плавбазовский старшина. С «Крузенштерна»? Тогда другое дело. А,  Серега? – пихнул он в бок, начавшего клевать носом приятеля

– Ага, другое,  –  очнулся тот. Наливай…

     Утром  воскресенья,  кряхтя и переругиваясь, наши знакомцы  подняли с пристани  на «Иртыш»  бочку из-под дизтоплива  и поволокли ее в низы.

– Думаешь получится? – поинтересовался я у Сани.

– Да хрен его знает, –  флегматично ответил приятель, сплевывая за борт.– Я лично не пробовал.

     А в понедельник мы вышли на очередную отработку в море, откуда вернулись спустя месяц.

Помывшись в плавбазовской  бане поужинали и завалились спать. На следующий день был назначен  строевой  смотр, и мы обретались на базе.

– Интересно, как  там у наших крысоловов, получилось чего? –  надраивая асидолом потускневшую бляху, –  вякнул Допиро.

– Вечером узнаем, –  сказал  Саня,  отпаривая шипящим утюгом клеша.

После ужина, когда в кубрике застрекотала  экипажная «Украина», мы  втроем  поднялись наверх  и отыскали своих знакомцев.

– Какие успехи на крысином фронте? –  спросил  Витька у старшины.

– Ништяк, кореша! – радостно  заявил тот. – Все получилось.   «Тирпиц» давит  крыс лучше кошки. А мне во, – очередную соплю  навесили, ткнул пальцем  в третью лычку на погоне.

Годок

    Незадолго до моего увольнения в запас, в наш экипаж вместе с молодым пополнением из Ленинградского отряда подводного плавания прибыл матрос, который всех здорово заинтересовал. Во-первых, своей внешностью – по росту и ширине этот коротышка был одномерным, во – вторых дикцией, говорил он мало и невнятно, а еще возрастом – парню было под тридцать.

       Впоследствии выяснилось, что его за что-то выперли с последнего курса ветеринарного института, и парень загремел на три года на флот.

       Этим сразу же воспользовались юмористы из БЧ-5, куда попал новичок и сообщили тому, что матросам с таким образованием на лодках сразу же присваивают звания старшин. Иди мол, к механику и дело в шляпе. Тем более что и возраст у тебя подходящий. Чем не старшина?

       Тот и пошел. Какой разговор состоялся между ним и крайне нервным «дедом» история умалчивает, но от него молодой вышел весь в соплях, и сразу же был препровожден в трюм, убирать гидравлику. А советчики, похлопывая его по плечам, советовали все это так не оставлять и жаловаться замполиту.

       Молодой этого делать не стал, но через несколько дней снова попал «в историю».

Вернувшись вечером с лодки в казарму и увидев, что несколько старшин возлегли на койки, он тоже взгромоздился на свою, на втором ярусе.

       Парня тут же согнали и разъяснили – валяться на койках до отбоя можно только старослужащим (годкам). Малый стал препираться, за что получил наряд вне очереди и кличку «годок».

       А еще через некоторое время выяснилось, что он не знает даже азов трюмного дела – помпу не отличает от компрессора, а вентиль от манипулятора. «Маслопупы» во главе с командиром дивизиона возились с ним месяц – ни в зуб ногою. Что делать?

       Решили – обкатается в море. Однако на первом же выходе «годок» едва не затопил отсек, открыв не тот клапан и его определили в помощники коку. Чистить картошку, рубить мясо и драить котлы. А когда вернулись, определили в верхневахтенные. Чего проще – стой с «калашом» в канадке у трапа и охраняй корабль.