– А вы, я смотрю, даже свет не погасили. И телевизор работает.

– Вы правы. Первый рабочий день. Так волновалась, что совсем забыла. Ну ладно, спасибо, что проводили.

– Не за что. Не забудьте: нас еще ждет прогулка в горы.

Рис с трудом выдавила из себя улыбку:

– Я подумаю. Еще раз спасибо. Спокойной ночи.

Проскользнув в комнату, она захлопнула за собой дверь. Быстро задвинула засов, накинула цепочку. Оставалось лишь успокоиться. Присев на краешек кровати, Рис рассеянно смотрела в окно, пока дыхание наконец не стало ровным и тихим.

Поднявшись, она первым делом подошла к дверному глазку и убедилась в том, что в коридоре никого нет. Только после этого она забаррикадировала дверь стулом. Затем Рис еще раз проверила запоры и убедилась, что шкаф, которым она загородила дверь в другую комнату, достаточно массивный. Что ж, можно ложиться спать. Она поставила будильник на пять. Подумала и установила еще один – на всякий случай.

Добавив пару записей в дневник, она еще немного поспорила с собой насчет того, сколько лампочек можно оставить зажженными. Поскольку это была первая ночь в незнакомом месте, Рис решила не выключать настольную лампу. Свет в туалете тоже должен был гореть до утра – но это делалось скорее ради удобства. А вдруг ей захочется встать ночью пописать?

Она достала из рюкзака фонарик и положила его рядом с кроватью. А вдруг пожар? Не дай бог, замкнет проводку. В конце концов, в гостинице есть и другие постояльцы. Кто-то может уснуть с зажженной сигаретой… или ребенок решит побаловаться спичками.

Всякое может быть.

Только представьте – гостиница полыхнет посреди ночи. Придется спасать себя и вещи. Так что фонарик – необходимая мера предосторожности.

Легкое покалывание в груди навело ее на мысль о снотворном. Но Рис знала, что пока она будет полагаться на таблетки, ни о каком серьезном улучшении не может быть и речи. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она последний раз принимала снотворное. А сегодня она устала настолько, что вполне сможет уснуть и без таблеток. К тому же, если в гостинице и впрямь начнется пожар, ей придется туго – ведь после снотворного особо не побегаешь. Она может запросто сгореть или задохнуться в дыму.

Эта мысль лишила Рис остатков спокойствия. Чересчур живое у нее воображение, думала она, в отчаянии сжимая голову руками.

«Хватит накручивать себя. Постарайся успокоиться и иди спать. Завтра тебе рано вставать – и сразу на работу».

Прежде чем лечь, она еще раз проверила замки и запоры. Рис лежала очень тихо, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к звукам, доносящимся из соседней комнаты, к уличным шорохам и шумам.

Все хорошо, сказала она себе. Я в полной безопасности. Здание цело и не загорится среди ночи. И никто не ворвется к ней в комнату, чтобы убить ее во сне.

Небеса тоже не упадут на землю.

Однако это не помешало ей оставить включенным телевизор. И под его тихое бормотание она наконец-то погрузилась в сон.

Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Казалось, будто на грудь ей обрушилась тяжеленная наковальня, придавив ее к земле всем своим весом. Рис не могла не то что двинуться, но даже вздохнуть. Огромный молот бил по этой наковальне, наполняя пульсирующей болью голову и грудь. Рис пыталась ухватить хоть капельку воздуха, но все безуспешно. И хуже боли был мучивший ее страх.

Они были там, в темноте. Рис слышала их шаги, слышала хруст стекла, слышала взрывы. И самое ужасное – крики.

Нет, пожалуй, не это было самым ужасным. Хуже криков был смех.

Джинни? Джинни?

Нет-нет, не кричи. Только не кричи. Уж лучше умереть здесь, во тьме, но не попасть к ним в руки. Но тени приближались, приближались с каждой секундой. От страха она начала тихонько рыдать.