– Зараза, – рычу и бью ладонью по стеклу.

Потом разворачиваюсь и иду в спальню. Залезаю на свободную кровать и сразу забираюсь под толстое, но легкое одеяло. Девушки уже спят или просто делают вид.

Мне о стольком хочется расспросить, но точно не этих сучек.

Прожитый день окончательно вымотал меня. Перевернувшись на спину, закрываю глаза и прислушиваюсь к дыханию девушек. Я не усну, пока не смогу убедиться, что они тоже спят. Иначе угрозы, которыми бросается Кариба, могут воплотиться в жизнь.

Наконец мне удается провалиться в сон. Тяжелый и вязкий, как жвачка с мерзким привкусом. Я никак не могу вынырнуть из него. И не могу закричать. Перед глазами все еще стоят картинки с арены. Окровавленные тела, оторванные конечности, животные с красными пастями.

Я вскрикиваю и распахиваю глаза. И тут же замираю, потому что на моей кровати сидит Кариба и держит у моего горла ледяное лезвие кинжала.

Крик застревает в горле вместе с воздухом, и я чувствую, как начинают неметь конечности.

Сколько еще ужасов мне предстоит пережить? Сколько испытаний я должна пройти, чтобы мне, черт побери, позволили просто жить?

– Что ты хочешь? – спрашиваю, впиваясь в темную тень, нависающую надо мной.

– Чтобы ты сдохла. Или исчезла. Мне все равно, каким образом ты испаришься с глаз моих, – произносит Кариба на английском с четко выраженным акцентом.

Не знаю, что мной движет. Возможно, адреналин, который за последние пару недель уже стал частью моей ДНК. А, может, мне просто надоело, что меня пугают и угрожают.

Хватаюсь рукой прямо за лезвие ножа. Чувствую, как оно рассекает ладонь, и горячая кровь начинает стекать по запястью и капать мне на шею. В нос тут же ударяет металлический запах, от которого слегка подташнивает.

Даже в темноте вижу, как глаза Карибы расширяются, когда я отодвигаю кинжал от своего горла. Она тут же выпускает его из руки и отшатывается, как от прокаженной.

Я бросаю кинжал на пол и сжимаю руку. Потом встаю с кровати. Кариба тоже поднимается и отступает. Где-то справа зажигается тусклый свет, но я туда не смотрю. Тишину комнаты разрезает только тихое шуршание кондиционера и мое тяжелое дыхание.

Не знаю, что видит в моих глазах наложница шейха Сауда, но от ее смелости не осталось и следа. Несмотря на то, что она пытается продолжать удерживать на лице свою дерзкую маску, страх в глазах не спрятать.

Я наступаю, она пятится к ванной. Делаю рывок и хватаю ее за горло рассеченной рукой. Она болит и пульсирует, но боль как будто притупленная, я ее едва ощущаю. Сильнее всего сейчас во мне жажда выжить и вернуться домой. И ради того, чтобы осуществить свое желание, я уже готова практически на все.

– Эй! Новенькая! Оставь ее в покое! – выкрикивает одна из девушек, но я даже бровью не веду на ее крик.

– Еще раз тронешь меня, – шиплю, глядя в испуганные глаза Карибы, – сама можешь не проснуться одним прекрасным утром. Не смей приближаться ко мне. Ни ты, ни твои подружки. Ты не знаешь, где я побывала и что видела. Так что не испытывай мое терпение.

– Помогите! Она убьет Карибу! – выкрикивает девушка за моей спиной. – Помогите!

Одна из подружек вылетает из комнаты и несется по коридору, крича что-то на арабском.

Я легонько дергаю Карибу, ударяя ее затылком о стену, а потом отпускаю. Она даже не закашливается. У меня нет столько сил, чтобы задушить или даже немножко придушить такую крупную девушку. Она начинает брезгливо растирать свою шею. А когда обнаруживает на ней кровь, у нее начинается истерика. Кариба вся трясется и подвывает. К ней тут же подлетает вторая подружка и пытается успокоить, но та отталкивает ее.