Вздрагиваю, с полуоткрытым ртом, и с губ тянется ниточка слюны. В голове пусто, и я даже готова вздремнуть. Настолько я опустошена. И мне все равно на Раймуса и на Зорала.

И растекаюсь на полу без сил и каких-либо эмоций. И ничего не дергается, когда Раймус сует пальцы в моей смазке в рот, задумчиво хмурится и разворачивается к Зоралу:

— Да, точно Омега.

— Ага, — отвечает Зорал.

Переворачиваюсь на бок лицом к барьеру, за которым спрятались звуки Верхнего Города с кислотными огнями, уродливой рекламой на крышах вышек и летающими челноками, что оставляют за собой световые хвосты.

Подкладываю ладони под голову.

— А где твое спасибо? — Раймус нависает надо мной мрачной тенью, а затем опять обращается к Зоралу. — Что решил насчет нее? Оставишь?

7. Глава 7. Оставлю вас

— Хочешь забрать себе?

— А ты отдашь?

— Я с ней еще не закончил допрос. Она крепкий орешек, — хмыкает Зорал.

Я не реагирую. Пусть делает со мной все, что хочет.

— Зря ты влез, — Зорал недовольно цыкает. — У нее сейчас отходняк. Она бы у меня сегодня точно не кончила.

— Чтобы у нее точно спеклись мозги?

— Нет, чтобы она умоляла, — Зорал касается носком ботинка моего бедра. — Тэя. Хочешь увидеть братца?

Замираю, задерживаю дыхание и сажусь спиной к своим мучителям:

— Он еще жив?

— Купилась, — фыркает Раймус.

Оглядываюсь на Зорала, который обнажает зубы в оскале:

— Жив.

— Но его ждет казнь, да?

— Да.

Сердце покрывает черной слизью страха. Анкум, конечно, сам виноват, но я не хочу его смерти.

— Родителей проверил?

— Отец мертв, — холодно отвечает Зорал. — Вскрыл вены.

— А мать?

— А тут уже поинтереснее, — Зорал хмыкает. — Расскажешь, Тэя, про мамулю?

— Нет.

— Тогда я расскажу, — Зорал расплывается в улыбке. — Мамочка у нее одна из жертв Жнеца.

Стискиваю зубы и медленно выдыхаю.

После смерти отца, мама купила с рук нейрошлем и ушла в виртуальную реальность, в которой проводила дни и ночи. И там, за гранью материального и физического мира она встретила мужчину, который однажды поджарил ей мозги.

Идейный хакер, который решил, что шлюх надо наказывать. На его счету около двадцати женщин.

Отца в луже крови нашел Анкум.

Мать с дымящимся шлемом тоже нашел Анкум.

— Да ты у нас сиротка? — Раймус вскидывает бровь.

И в его зеленых глазах нет сочувствия, только удивление.

— У тебя и брата не станет, — Зорал садится передо мной на корточки. — Это так печально.

— Тебе все равно, — смотрю в его глаза.

— Да, — ухмыляется он. — Насрать на твоих мамочку, папочку и братика, но я с удовольствием посмотрел бы, как ты плачешь.

Я хочу вновь плюнуть в его ухмыляющуюся рожу, но сдерживаюсь. Я не хочу новой оплеухи, и во мне теплится надежда, что я все-таки увижу Анкума.

И скажу ему, какой он идиот.

Мои ресницы вздрагивают.

И по щеке ползет ядовитая слеза страха за родного человека, пусть и дурного. Только он у меня остался.

Зорал подхватывает указательным пальцем слезу и слизывает ее с надменной ухмылкой.

— Я хочу увидеть брата.

— Тогда попроси меня, — перехватывает мою руку за запястье, когда я тянусь к пульсирующей точке на виске и мягко его сжимает.

Запястье вспыхивает болью, которая проникает до сухожилий и сустава. Ожог отрезвляет меня, и я медленно выдыхаю через рот:

— Прошу… Я должна его увидеть. Поговорить…

Вскрикиваю, когда Зорал разжимает пальцы, и я прячу руку за спину.

— Как-то неубедительно, Тэя, — Зорал недовольно прищелкивает языком.

Хочет встать, но я резко поддаюсь в его сторону и касаюсь его щеки, в отчаянии вглядываясь в равнодушные и колкие глаза:

— Прошу, Альфа…

— А ты не так безнадежна, — он улыбается, но его лицо не становится мягче или приветливее.