Я чувствую легкий ветерок, который приносит влажность дождя, но звуков нет.

— Ты не первая, Тэя, — насмешливо отзывается Зорал, когда я тяжело и сокрушенно вздыхаю. — У меня тут каждый третий пытается сигануть. Только отвлечешься и ползут, но когда и эта надежда оборвать свои мучения уходит, то все сразу становятся более разговорчивыми.

— Я выбираю смерть, — шепчу я.

— Ты ничего не выбираешь.

Сажусь, ощупываю лицо и касаюсь носа. Целый.

— А что про ее брата? — Спрашивает Раймус, и я улавливаю в его голосе хриплое напряжение.

Спиной чувствую его взгляд.

— Он из шатунов.

Я оглядываюсь.

— Что это значит?

— Тот кто шатается по городу. Незаметный, — Раймус шагает ко мне. — Трется возле точек контроля, охранных дронов, робо-стражей…

— Не подходи…

— Пьяницы, бездомные, беспризорники, — еще несколько шагов, — и носят с собой разные такие штучки, которые считывают коды, меняют их и внедряются в базы кибер-надзора, био-контроля…

Зорал лезет в карман. Подбрасывает в воздух что-то круглое и плоское, ловит и кидает в мою сторону.

Фишка. Синяя игральная фишка.

Она отпрыгивает от пола, встает на ребро и подкатывается ко мне, а затем падает. Я видела у брата такие.

— Кодомутатор, — Зорал зевает и разминает плечи. — Каких только я не видел. Брелки, значки, кольца, серьги… в этот раз фишка. Хоть коллекцию собирай.

Подхватываю фишку. Обычная, но на ребре вспыхивает крохотная красная точка и потухает.

— Мой брат не мог, — обескураженно шепчу я.

Отбрасываю фишку, будто она ядовитая, и отползаю от Раймуса, который уже в шаге от меня.

Только ползти некуда.

Я вжимаюсь в энергетический барьер, который едва заметно вибрирует под моей голой спиной.

Беглый взгляд на натянутую ширинку в области паха, и я отворачиваюсь. Я опять начинаю терять связь с реальностью, улавливая в воздухе похоть Раймуса.

Он тоже сейчас заставит меня порадовать его моей глоткой, которую тянет и саднит? От этой мысли мой рот заполняется густой слюной, будто у меня срабатывает рефлекс.

— Встань, — приказывает Раймус. — Давай, поживее.

— Пожалуйста… — сдавленно отвечаю я. — Не надо… Я ни в чем не виновата…

— Да за твое “к черту Ликанезис” уже можно четвертовать, — недобро щурится, и у меня от его прищура начинают путаться мысли.

Под попой на полу уже лужица. Я реально теку горячим ручьем. Промежность горит пульсирующей болью.

— Лучше четвертуйте…

Голова кружится, и я встаю, когда Раймус в ожидании вскидывает бровь. Меня ведет в сторону, и я приваливаюсь к энергетическому барьеру в надежде, что он сейчас вырубится, и я полечу, но этого не происходит.

Бедра с внутренней стороны — липкие, мокрые и скользкие. Я издаю какой-то отчаянный утробный и влажный клекот, когда Раймус делает ко мне шаг и встает вплотную. И этот звук поднимается из глубин моего нутра зовом и мольбой.

— Как тебя плющит, — наклоняется ко мне, вглядываясь в глаза. — Тебе аж больно.

— Больно… — сипло отзываюсь я, и опять что-то в груди клокочет.

— Какая же ты жалкая.

Я вскрикиваю, когда его рука ныряет между моих ног. Пальцы грубо проходят по опухшим складками, проскальзывают между ними и давят на раскаленную горошинку нервов и плоти.

Раймус с ухмылкой вглядывается в мои широко распахнутые глаза, и дергает рукой, пропуская между пальцев напряженный клитор, который от его движения взрывается и плавится.

Внутренности скручивают болезненные острые спазмы, и я кричу, вцепившись в водолазку Раймуса. Мышцы расходятся на лоскуты, кости трескаются, а мое лоно сокращается вновь и вновь под горячими пальцами.

Утыкаюсь в стонах в мощную широкую грудь, а затем под затихающими судорогами сползаю к ногам Раймуса.