Теперь наши лица оказались вровень.

Черно-серебряные глаза цепко и деловито оглядели меня. Свободной рукой – той, в которой не были зажаты мои волосы, – девочка-демон взяла меня за подбородок. Потянула сначала в одну сторону, потом в другую.

– Открой рот и покажи зубы.

Это стало последней каплей. Мне казалось, я даже услышала звук лопающегося, точно стекло, терпения. Наплевав на возможное недовольство, я рывком высвободила волосы, выпрямилась и, не сдержав презрения, выдохнула:

– Я тебе не лошадь! Осмотр окончен.

Глаза демоницы округлились, радужки стремительно налились алым. Она молниеносно вскинула руку, ее губы зашевелились, шепча заклятие…

– Лунара. – Холодный голос высшего, точно нож, разрезал сгустившийся воздух.

Девочка недовольно прищурилась, но послушно опустила руку. В глубине алых глаз полыхала ненависть.

Я искоса взглянула на хозяина замка. Зачем он остановил ее? Заступился? Но почему? Он ведь говорил, что за мою жизнь никто просить не станет. К тому же магией мне не навредить…

– Ты забываешься, – все так же холодно продолжил высший, не сводя взгляда с кузины.

Та упрямо глядела на него исподлобья.

– Человечка посмела дерзить мне! И я хотела…

– Я знаю, что ты хотела. И я запрещаю тебе.

– Но, кузен! – задохнулась от возмущения Лунара. – Ты сам слышал ее тон! Да как она посмела?

Губы высшего растянулись в ледяной усмешке. Взгляд серебристых глаз метнулся ко мне.

– А за свою дерзость она сейчас извинится. Верно, Сатрея? – Мое имя демон выделил интонацией. Причем сделал это так, словно хотел на что-то намекнуть.

Я, не мигая, глядела на высшего, пытаясь угадать, что же он задумал. Неужели?..

– Верно, Кеорсен. – Мой голос не дрогнул.

Два шумных вздоха принадлежали Амарелии и Лунаре.

– Что?

– Да как она смеет?

Возмущение, неверие, шок – слишком много эмоций смешалось в их голосах, чтобы выделить одну. Только я не вслушивалась. Все мое внимание было приковано к лицу высшего. Казалось, оно не выражало ничего, кроме столь привычной надменности. Но потом в глубине серебристых глаз промелькнуло плохо скрытое удовлетворение. Так я угадала?

Я перевела взгляд на демониц. Лунара выглядела до крайности обескураженной, а вот Амарелия, казалось, находилась в шаге от того, чтобы на меня броситься. Ее радужки стали уже не алыми, а кроваво-красными, выдавая обуревающую ее ярость.

– Как ты посмела? – процедила она, явно сдерживаясь из последних сил.

– Я… – Я растерялась.

Бросила взгляд на высшего и недовольно сжала губы. Судя по выражению лица, Кеорсен знал, какой будет реакция демониц. Он с видимым наслаждением наблюдал за представлением и явно не планировал вмешиваться.

Сделанное открытие разозлило. Игра, правила которой знал только Кеорсен, мне не нравилась. А больше всего мне не нравилось чувствовать себя не участником, а игрушкой.

– Прошу прощения. – Я вновь посмотрела на взбешенную Амарелию. – Я не знала, что подобное обращение недопустимо.

– Не знала? Не знала?! – Выдержка отказывала высшей, я чувствовала это, но самым иррациональным образом не испытывала страха.

Откуда-то из глубины души пришла уверенность, что, несмотря на все попытки убедить меня, будто моя жизнь ничего не стоит, Кеорсен не позволит навредить мне. Пока он не доиграл, его игрушка не может умереть.

И эта шальная уверенность придала мне сил. Спина и плечи распрямились, подбородок непроизвольно вздернулся.

– Порядки высших для меня загадка. Прошу меня простить, если каким-то образом оскорбила чувства присутствующих.

Стоящий сбоку Кеорсен хмыкнул.

– Кузен, – Лунара посмотрела на хозяина замка, – неужели ты и это спустишь ей с рук?