Что-то в Терезе изменилось. Рей наблюдал за ней через неплотный сигаретный дым и не сразу обратил внимание, что руки ее уж сильно вцепились в локти, а плечи поджались.

– Замерзла? – участливо спросил он.

Самому ему стало жарко. Гончая постепенно теряла самообладание.

– Продолжай, – потребовала Тереза.

– Тому демону было достаточно, чтобы Майдана заставила меня отказаться от своих сил и от своего места в Преддверие Бездны, от своей короны. Она понимала, что просто так ей не принудить меня и потому решила действовать через то, что было мне очень дорого. Пока Мора считала, что очень легко смогла от меня избавиться, что Судья пришла за мной, Майдана на самом деле пришла за моей невестой, – Рей крутил в руках чадящую сигарету. – Мора впустила ее, напоила чаем и дала право голоса.

– Она же не знала, – глухо проговорила Тереза.

– Она знала, что Судья сфабриковала дело, чтобы посадить одного Миротворца в Вечные Льды. И она добровольно приняла обязательство невмешательства, – пожав плечами, сказал Рей. – Она просто ошиблась в звании. Пришли не за первым. Второй Миротворец Дафна Сарреван погибла на задании, так потом Мора объявила. На деле – фальшивый суд, а после реальное заключение. Я не успел ее вытащить. Я вообще ничего не успел. Дафна покончила с собой, не выдержав.

– Ты не виноват, – еще тише сказала она.

– Мора так не считает. В этом корень ее ненависти ко мне. Для нее я убийца ее названной дочери, потому что сначала навлек беду, а после не спас.

Рей с горечью усмехнулся. Он хорошо помнил свои мысли в тот злополучный день. Держа в руке теплую ладонь Дафны, видя ее сияющую улыбку, Рей лишь поскорее хотел покончить с этими формальными разговорами. Он знал, что скажет Майдана. Думал, что знает. Когда слова обвинения прозвучали, Дафна все еще продолжала улыбаться. Она пыталась перевести все в шутку и упрямо не теряла веры. Он любил ее за это.

– Когда пришла Майдана, – глядя перед собой пустым взглядом, продолжал Рей, позабыв, что кто-то слушает его. Он был там, в том кабинете и смотрел на пурпурное платье Судьи. – Я убедил Дафну, что ей не о чем переживать. Ей не стоило мне доверять. Какой бы Мора ни была, она была права в одном. Демонам нельзя доверять.

Он помнил, с какой интонацией просил ее довериться ему. Он не сомневался в себе. Решил, что свернет Майдане Лафей шею, как только подвернется случай. Не торопил события, считая ниже своего достоинства бегать за стервой ведьминской крови. Сама придет, сама подставит свою шею – Майдана обещала вернуться через неделю. Он не думал, что эта нерасторопность подведет его. Не переживал, не волновался. Впервой разве ему было расправляться с такими, как та ведьма? Да он забудет о ней через неделю, так он думал.

– Я сделал все, что она хотела. Что хотел тот демон, который подстрекнул ее на все это. Но поздно. Если бы я раньше уступил Майдане, если бы я раньше … ничего бы не произошло, – отрешенно проговорил Рей. Дотлевшая сигарета обожгла пальцы. – Мора искренне хотела все исправить, но не могла. Она не имела права вмешиваться никоим образом: ни авторитетом, ни колдовством, ни банальной грубой силой. Как княгиня, она могла бы добиться протектората для своей подчиненной. Могла, если бы не обязательство невмешательства, которое она дала, думая, что это послужит отличным оправданием ее бездействия для Дафны, когда меня упекут во Льды.

– С чего ты решил, что Мора обо всем знала? – спросила Гончая, поворачиваясь к нему спиной.

– Она сама мне сказала, – ответил он, разглядывая тонкую шею и узкие плечи. – В день, когда я оказался уволен и сослан из княжеского дворца. Проболталась.