Я посмотрела на руки и увидела на тыльной стороне ладоней много осколков. Духи, что разлились на полу, попали в раны. Никогда в жизни я не была так благодарна боли. Жгло беспощадно, потекли слезы от боли. Хорошо, что никто из прислуги не мог услышать моих криков. Их комнаты очень далеко, а дом сам по себе большой.

Я собралась с духом, поднялась и отправилась умыться, оставляя за собой дорожку из пятен крови. Взяв пинцет, я начала вынимать осколки. Закончила с левой рукой. С правой оказалось сложнее: я правша. Рука дрогнула, и я поранилась, впрочем, новая рана общей картины не портила. Рукомойник был весь в крови.

Промыв раны, я обмотала руки полотенцами и вернулась в комнату. Вот тогда я смогла оценить ущерб, нанесенный себе. Пожалуй, этот разгром никто не должен видеть. Я решила убраться. Справилась за полтора часа. Но, к сожалению, рукам на пользу это не пошло. Два полотенца почти полностью пропитались кровью.

Я решила не рисковать и вызвать врача. Слава богу, мой разум еще работал. Я отправилась к мистеру Леджеру. Постучавшись к нему в комнату, вскоре я услышала шаги и звук замка.

– Вы закрываетесь на ключ? – спросила я, держа руки за спиной.

– Я мало кому доверяю.

– Простите, что я Вас тревожу, я просто не знаю ни одного врача.

– А что-то случилось?

– Да… Я споткнулась о комод, задела духи. Они разбились, а я упала на осколки руками.

Я показала руки. Мистер Леджер чуть не поседел, так мне показалось. Он сразу же побежал в спальню прислуги и отправил Билли за врачом. Меня же дворецкий повел в ванную. Там он снял полотенца, округлил глаза и спросил:

– Как же Вы так упали?

– Неудачно…

– Когда это произошло?

– А Вы не слышали?

– Чего?

– Моего крика. Я думала, я весь дом разбудила.

– Простите, миледи… Я не слышал.

– Ничего страшного. Порезалась я примерно полтора часа назад.

– Полтора часа?! Раны до сих пор кровоточат! Почему Вы сразу не пришли ко мне? – возмутился дворецкий, отмывая мои руки.

– Комната жутко пропахла духами. Я решила ее проветрить, а потом спуститься к Вам. Но все спали, и я сама убрала осколки. Кровь остановилась, но потом раны вновь открылись, и тогда я решила Вас разбудить.

– Надо было сделать это сразу!

– Ой, ничего страшного.

– У Вас полтора часа кровь идет, а Вы говорите, ничего страшного?

– Что это, мистер Леджер, я вижу чувства на Вашем лице?

Я пыталась шутить. Дворецкий не ответил. Но раны действительно не были серьезными, они просто кровоточили. Мистер Леджер сгущал краски. А врача я решила вызвать, потому что все-таки это стекло и я потеряла много крови. Учитывая мое состояние в последние дни, это могло иметь последствия.

Пока врач добирался до места, проснулся весь дом, и от их заботы я почувствовала себя маленьким ребенком, который ничего не может сделать сам. Они кружили надо мной, как пчелы над медом.

Вскоре пришел сонный врач. Он осматривал, ощупывал мои руки. На правой руке был самый большой порез, который как раз до сих пор кровоточил. На него пришлось наложить швы. Потом врач нанес на руки какую-то вонючую мазь и сказал:

– Все. Я закончил. Немного поболят, но ничего страшного. Я думаю, даже шрамов не останется на Ваших красивых руках, леди Брустер.

– Благодарю и за лечение, и за комплимент, – проговорила я грустно, вспомнив причину ранения.

– Кто доставал осколки? – спросил врач.

– Я сама.

– Удивительно. Вы не боитесь вида крови?

– Нет. Кровью меня не напугаешь…

– Я не нашел больше ни одного осколка, словно с руками работал врач.

– Тот шрам, на который Вы наложили швы, я сделала сама себе, когда доставала стекло… Рука дрогнула.

– Ну, значит, Вы еще студентка.