– Умилительно, – дополняю я, сдержав порыв рассмеяться. – Как и ваши отношения.

Одри устраивается на диване и перекидывает ногу на ногу, как чертова королева, занявшая престол. Я слегка горжусь тем, что в мире существует человек, способный довести Трэва до такой степени, когда он горит желанием снять скальп с собственной головы. Если в мире Коди и Ви, Уилла и Джейн царит мир и гармония, то Трэв и Одри представляют собой фильм, в основу сюжета которого заложено выживание, что-то вроде поворота не туда, техасской резни бензопилой или кошмаров на улице Вязов. Я и Сиенна застряли в том же жанре, разве что комедийном хорроре: убойные каникулы, адский ад или я иду искать.

– Готовы повеселиться, ребятишки? – Одри обворожительно улыбается.

– Ты о бессонной ночи, которая ждет нас в связи с вашим примирением?

– М-м-м, нет, – она постукивает указательным пальцем по подбородку и пихает Коди локтем. – Какой костюм ты выбрал?

– Невидимки.

– Одобряю, – подстегивает девушка в свойственной себе язвительной манере, наградив его озорным взглядом. – Я совершенно не против, если Ви найдет парня повеселее.

Максвелл, привыкший к характеру оторви-и-выкинь лучшей подруги своей девушки, пропускает слова мимо ушей и переключает внимание на телек. Завидую его железной выдержке, хотя Виктория также способна выкинуть что-то такое, что пошатнет его спокойный мирок. До сих пор не могу забыть ту смачную пощечину, которую любезно отвесила ему в выпускном классе на глазах команды. Команды, капитаном которой он являлся.

– Какой костюм выбрал ты? – Любопытничает Одри, вернув интерес ко мне.

– Ворчуна или весельчака из отряда Сексиснежки, зависит от настроения.

Одри выхватывает пульт из рук Максвелла и метает в меня словно копье. Разумеется, попытка терпит неудачу. Не перестану припоминать ей костюм Белоснежки.

– Постарайтесь быть тише, – говорю я, прежде чем подняться к себе.

– Пошел ты, Ларсон!

Я снова зарываюсь в конспекты и репетирую, чтобы скоротать время до вечера, а когда дом наполняется возбужденными гостями, то и дело смотрю на входную дверь, надеясь увидеть Сиенну. Я отправил сообщение с адресом как минимум два часа назад, но так и не наблюдаю ее в толпе. Схватив полную бутылку текилы, снимаю крышку и, прибившись поясницей к столешнице, делаю глоток, не утруждаясь найти стопки. К черту лайм, соль и все сопутствующие атрибуты. Текила – беспроигрышный вариант стереть из памяти сегодняшний день. Стереть вкус бабл-гам, который вдохнул, приблизившись к Сиенне.

Горечь скользит по горлу и будоражит кровь, но не уверен, что дело в алкоголе. Так ощущается разочарование и совсем немного гнева, ведь наивно полагал, что лед потихоньку трескается. Моя ошибка. Это все та же холодная глыба льда из Арктики, которая временами подтаивает на солнце.

Я вытягиваю шею, когда слышу звон бьющегося стекла, а следом по плитке ползет жидкость. На горизонте появляется Коди, лицо которого застилает раздражение. За проигрывающейся музыкой невозможно услышать, что он говорит, указывая большим пальцем за спину, следом за чем складывает руки под грудью. Мимо него проскальзывает парочка парней, которые спустя минуту возвращаются, притащив ведро и тряпки. Я наблюдаю за тем, как они ползают по полу и собирают осколки, после чего моют пол. Студенты, огибающие их, хихикают, но с Максвеллом лучше не шутить.

– Не пришла? – Голос Уилла звучит откуда-то сбоку.

Я отрицательно качаю головой. Делаю жадный глоток, поморщившись от горького привкуса. На самом деле, ненавижу текилу, но она профессионал по части лоботомии. Быстро. Безболезненно. Возможно, весело.