Он отслеживает траекторию взгляда и поднимает блокнот вместе с ежедневником, протянув мне.

– Это не мое, – хмуро говорю я, забрав лишь блокнот.

– Теперь твое, – сообщает он, сунув оранжевый скетчбук, твердая обложка которого по ощущениям напоминает бархат. —Хватит перебираться дешевыми блокнотами.

Я отрицательно качаю головой.

– Я не нуждаюсь в подарках.

– Это не подарок. Можешь считать за извинение.

Он нагло хватает мой рюкзак и убирает покупку, решив идти на крайние меры.

Я не соглашаюсь. Вытаскиваю скетчбук и прижимаю к груди парня с такой силой, что едва не теряю баланс и не приземляюсь на него, но вовремя координируюсь и возвращаюсь на место. Боже, до чего была бы неловкая ситуация.

– В таком случае мне не нужны твои извинения.

– Не будь упрямицей. Ты заслуживаешь его.

Я с минуту смотрю на протянутую руку. Растерявшись, не знаю, что правильно: отклонить или принять. На самом деле, Рэй обязан мне, значит, могу принять скетчбук в качестве прощения, но что-то останавливает.

– Он окажется либо у тебя, либо в мусорном баке, – добавляет Рэй.

– Передари.

– Он принадлежит тебе и не окажется в чужих руках.

Поднимаю глаза, встретив его внимательный взгляд. Обогнув пальцами папку с распечатанными конспектами, чувствую, как на гладком материале потеют ладони. Либо сегодня слишком жарко, либо меня лихорадит на фоне смятения. Я полностью выбита из колеи, встав на скользкую дорожку и, вероятнее всего, она черным цветом.

– Зачем ты позвал меня сюда? – Я задаю вопрос, который мучил все утро. Футбольное поле должно стать его убежищем, куда приходишь, чтобы найти себя, погрузиться в себя, прислушаться к себе. Испытываю страх, как будто угодила в зыбучие пески, ведь он пускает в личное пространство. Таким местом для меня является мастерская. Именно там могу ощутить желанный покой и уйти от реальности. Скрыться от любопытных глаз и избежать бессмысленные разговоры.

– А почему ты пришла? – Любопытничает Рэй, изучая меня словно под микроскопом.

Помрачнев, я поджимаю губы.

– Потому что хотела вернуть блокнот.

– Это не единственная причина.

– Я просто хотела развеяться и не хотела сидеть в четырех стенах!

– Хочешь развеяться? – Рэй вскидывает бровь, скрестив пальцы в замок и положив на грудь. – Мы устраиваем что-то вроде вечеринки в честь Хэллоуина.

– Если это приглашение, то я – пас. И сейчас только начало октября.

– Поводок короткий?

– Прекрати! – Сердито отрезаю. – Дело не в Льюисе, а в том, что я не хочу идти. Я могу пойти с ним, было бы желание.

– Приглашение не подразумевает плюс один.

– Это по-свински, Рэй.

Он шевелит пальцами, будто знает о наличии нового теста.

– Что там на повестке дня?

– Убийство, расфасовка по пакетам и вывоз на пустырь, – с намерением сгладить неловкость, по-идиотски отшучиваюсь я.

Рэй заразительно смеется, а я протягиваю тест.

– Расскажи что-нибудь, чего я о тебе не знаю, – просит он, пробегая глазами по содержимому.

– Ты ничего обо мне не знаешь. – Кошусь на скетчбук, который мирно покоится рядом с его бедром и спрашиваю себя, почему не могу быть такой же бесцеремонной. Почему не беру то, что хочу. Что мешает?

– Ладно. Расскажи что-нибудь, о чем мало кто знает.

– Я играла на кларнете, – не подумав, признаюсь я, о чем тут же жалею.

– Серьезно? – Его удивление кажется вполне искренним.

Что ж, отказываться от собственных слов было бы настоящим идиотизмом. Я уже брякнула лишнее.

– В школе я была задействована в музыкальном кружке.

– О-о-о, черт, – стонет Рэй. – Это чертовски сексуально.

Я с недоумением таращусь на него.

– Ты шутишь?

– Ты держишь в руках длинную палку, перебираешь по ней пальчиками и касаешься губами. Это охренеть, как сексуально. Я бы хотел, чтобы ты сыграла для меня.