– Кто сказал, что ты милый? Ты говоришь, что хочешь трахнуться со мной, а не переспать. Не точтобы я брала твои слова во внимание и переживала, а побрила ли утром ноги, лишь констатирую факты.

Он лениво пожимает плечом.

– Это разве не одно и то же?

– Это грубо. И это означает, что ты трахнешь и выкинешь, как ненужную вещь.

– Тогда хочу знать, что меняет термин «секс».

– Он означает, что девушка не будет выкинута до того, как презерватив достигнет дна корзины. Это означает, что ты уважаешь ее во что бы то ни стало.

– Поверь, трактовка ничего не говорит о том, уважаю ли я кого-то или нет. Ты можешь понять, что я уважаю тебя как минимум потому, что ни разу не дотронулся. Ни разу не обесценил твои принципы.

– Ты дважды распустил руки.

Он склоняется над поверхностью стола и вызывающе улыбается.

– О, Техас, ты ни за что не пропустишь, когда я действительно коснусь тебя. – Горячее дыхание касается лица, а излучаемый им аромат напоминает свежие тропические фрукты. Если бы я не состояла в длительных отношениях, вполне возможно, Рэй мог стать греховным искушением.

– Да что ты? – Я продолжаю держать маску деланного равнодушия, наблюдая, как кончик его языка собирает начинку с уголков губ. Очередная провокация. Неработающая провокация. – Думаю, что ты глубоко заблуждаешься на свой счет.

Оттолкнувшись, парень падает на спинку диванчика и заразительно смеется.

– А знаешь, я внесу коррективы. Ты будешь дарить открытку не только на годовщину. Ты будешь дарить их на каждое сбывшееся предсказание, касающееся нас. Они будут подтверждением моей правоты.

– Твое самолюбие неспособна удержать даже сила гравитации. Оно рвется в открытый космос.

– Я нахожу тебя забавной. – Расправившись с круассаном, Рэй двигает тарелку с потрясающими на вид песочными пирожными, начинка которых укрыта фруктами и блестящим слоем карамели. Его аппетиту и метаболизму можно аплодировать стоя.

– Я нахожу тебя мелкой рыбьей костью, которая застряла промеж горла и ее трудно вытащить.—Положив ладонь на блокнот, двигаю в его направлении.– Прочитай и скажи, где пробелы в знаниях.

Вместо того, чтобы заняться делом, Рэй, с присущим ему нахальством, перелистывает страницу за страницей. Это возмущает, потому что при помощи данного блокнота можно заглянуть в мою голову, прочитать мысли. Эта вещица настолько же интимна как нижнее белье, и сейчас Рэй бесцеремонно копается в моем белье.

Я делаю выпад, чтобы вырвать блокнот из его грязных лап, но он демонстрирует ловкость, без которой не обойтись на футбольном поле.

– Я уйду, если не прекратишь рыться в моих вещах.

Рэй смотрит на меня из-под опущенных век.

– Почему? – С неподдельным интересом спрашивает он, на что вопросительно поднимаю бровь. – В смысле, почему тебя беспокоит, что кто-то посмотрит рисунки?

– Потому что это личное.

– Хочешь правду? – Рэй возвращается на страницу списка и подхватывает шариковую ручку, чтобы выделить темы, которым стоит уделить больше внимания. – Я играю в футбол. У меня не так уж и много времени на учебу.

– Хочешь сказать, что ты вообще ничего не знаешь?

– Поэтому я спер твой зачет.

– То есть, ты открыто признаешь, что сделал это? – Я нависаю над столом, чтобы услышать ответ, если он решит перейти на шепот.

Рэй поднимает взгляд и заговорчески улыбается.

– Если скажешь, каким цветом на тебе трусики.

У меня возникает сумасшедшее желание биться головой о бетонную стену, пока не раздроблю лобную кость, потому что за пару недель нереально освоить программу за прошлый год и вынести его скверный характер.

Проигнорировав предложение обменяться личной информацией, делаю глоток кофе и отщипываю кусочек булочки с корицей.