Для открытого партийного приёма, было арендовано ещё одно обширное помещение, но уже в Берлине на Вильгельмштрассе. Для этой цели был выбран лучший отель столицы «Кайзерхофф».

Приехали в Берлин и супруги Ганфштенгль. Как обычно, позвонили Герде и договорились о встрече.

– Как ни ненавидит меня Гесс, а через пару дней после выборов, он сам мне позвонил и сказал: «Герр Ганфштенгль, фюрер очень хотел бы побеседовать с Вами», – с победоносным видом и торжествующей улыбкой рассказывал Эрнст. Тогда-то Герда и узнала обо всём том, что этому предшествовало.

Ганфштенгль просто рассказывал о том, чем была наполнена его жизнь, а Герда делала свои выводы. Спасибо Эрнсту, что он во всём происходящем не усматривал никакой тайны. Он же не разведчик.

Гитлер предложил Эрнсту занять пост главы по контактам партии с иностранной прессой. А для Герды такое назначение друга имело просто колоссальное значение! Она усматривала в этом большие возможности по сбору архи важной и нужной ей информации.

«Всё-таки интуиция меня тогда не подвела, что дружба с семьёй Ганфштенгль и для меня, и моей страны будет в высшей степени полезна!» – в который уже раз утвердилась в своём мнении актриса.

– А наш «колченогий» Геббельс влюблён! – сообщил Эрнст.

«Значит, не станет с прежним рвением докучать всем театральным деятелям, и мне в частности, – с радостью восприняла это известие Герда. – Надо будет мне как-нибудь, познакомиться с дамой его сердца. Нет, надо будет с нею подружиться», – с облегчением решила она.

– А как зовут его любовь? – поинтересовалась Герда. – Она симпатичная?

– Магда, её зовут Магда, – уточнила и таким образом вступила в разговор молчавшая до сих пор Елена. Нас уже представила друг другу Ильза Гесс. Мне она понравилась.

Знакомство Йозефа Геббельса с Магдой (в то время ещё носившей фамилию Квант) состоялось осенью 1930 года. Магда получила удостоверение члена национал-социалистической партии 1-го сентября. Когда она начала работать в городском партийном архиве, там-то на неё и обратил внимание руководитель городской партийной организации доктор Геббельс.

Закрутился роман. Женщине польстило ухаживание самого гауляйтера Берлина и одного из главных пропагандистов партии НСДАП.

– Гитлер тоже обратил внимание на эту красивую женщину, – задумчиво проговорил Эрнст, – но только фюрер ничего не предпринял, чтобы завоевать её.

Почему-то Эрнст и Елена были уверены в том, что у фюрера ни с одной из женщин серьёзных отношений быть не может. И когда Герда поинтересовалась почему, оба заговорчески переглянулись.

Елена даже привела высказывание леди Асквит: «Когда солидный политик вас обнимает, его взгляд устремлён на часы». Ну, какой женщине это может понравиться? – снисходительно глядя на Герду (мол, могла бы догадаться и сама) и сдержано улыбаясь, произнесла она.

* * *

Москву интересовало, какова в настоящее время готовность Германии к войне? И, если не сейчас, то когда?

Ни о какой войне Германии с кем-либо в этот период не могло быть и речи. «Корабль германской государственности» захлёстывали внутренние проблемы: безработица, обнищание населения, невыносимая депрессия. Это ощущалось во всём: в экономике, политике, настроениях. Германия сама опасалась, как бы на неё не покусилась Польша, поддерживаемая западными державами.

Ещё весной 1930 года польское правительство дало согласие на кандидатуру Гельмута фон Мольтке в качестве нового германского посла в Варшаве. Правда, посол прибыл со значительным опозданием, только в декабре, но в Польше к этому отнеслись снисходительно.

Беспокоясь, не грозит ли СССР война, Сталин отлично понимал, что враги могут воспользоваться сложной ситуацией в его стране. Момент для нападения самый подходящий. В Советской России в этот период положение было очень тяжёлым.