Смысл встречи был в одном: перед грядущими выборами сгладить трения между различными течениями партии и обеспечить её видимое единство.

* * *

…Адольф Гитлер ходил из угла в угол. Он никак не мог подобрать настоящие лозунги, хлёсткие и запоминающиеся, короткие, такие, чтобы встряхнулось и заходило ходуном всё это стоячее немецкое болото. Чтобы немцы сразу поняли, что именно он – их фюрер!

– Я рассчитываю получить в рейхстаге пятьдесят депутатских мест, – заявил фюрер, глядя на Геринга.

Но Геринг спокойно ответил, что рассчитывает на вдвое большее количество мест.

– Даже, так? – не поверив, удивился Гитлер.

– Именно так, – подтвердил тот. – Нам нужна поддержка и одобрение, наибольшего числа людей, насколько это возможно. В стране кризис, но это нам на руку, потому что растёт всеобщее недовольство. Значит, у нас есть шанс и возможность заполучить этот электорат, а вместе с ним и мандаты в рейхстаг. С ростом числа недовольных сограждан вырастет и наша партия, что закономерно.

Эрнст Ганфштенгль стал упрекать Гесса: он де фактически является заместителем фюрера, а ничего толкового предложить не может. В ответ на этот выпад Герман Геринг метнул в сторону Ганфштенгля уничтожающий взгляд: «Что ты лезешь? Молчи уж!».

Сейчас Эрнст Ганфштенгль, однозначно, переходил грань дозволенного!

Все присутствующие отлично понимали, что всё дело в обычной неприязни Эрнста Ганфштенгля к Рудольфу Гессу. Что попросту Гесс является чуть ли не вторым человеком в партии, а ведёт себя слишком уж отстранённо.

– Что в нём такого замечательного, чего нет у нас? – открыто и насмешливо спрашивал он.

Гитлер был возмущён его речью, но ничем не проявил своих эмоций: «Ничего, я с тобой ещё разберусь! Позже, не сейчас…».

Геринг предложил заняться делом, по поводу которого они все здесь собрались.

«Чёрт знает что! Гитлер ревнует Рема к Гессу! Ганфштенгль тоже ревнует Гитлера к Гессу, в то время, когда Рем ревнует Гесса к Гитлеру… Нашли время!» – с раздражением подумал он, а вслух сказал:

– Мы совместно с Мартином Борманом подвергли стилистической корректировке некоторые пункты нашей политической программы.

На самом деле Мартин Борман являлся помощником Рудольфа Гесса, его личным секретарём, но находясь здесь в Бергхофе, выполнял ещё и все поручения Гитлера. То как он справлялся со своими обязанностями, приводило всех в восторг и удивление. Более толкового подхода ко всему делопроизводству трудно было себе представить. Удивление вызывало, что Борман один (так думали все члены партии) справлялся с огромным количеством бумаг. И никто не знал, что у Мартина был тайный помощник – его младший брат Альберт, не менее трудолюбивый и аккуратный. И всё же, партийная верхушка, исключая Гесса и Гитлера, старшего из братьев Борманов не любила, считая его ловким и услужливым пройдохой, которому каким-то невероятным способом удалось втереться в доверие к фюреру. Младший внешне был симпатичнее, но умудрялся вести себя так, что о его существовании никто не догадывался. Гитлер, конечно же, знал и ценил труд обоих братьев.

– Это можно передавать в печать, – подытожил Герман Геринг, указывая на готовые документы. – Свои правки так же внесли Геббельс и Розенберг, – сделал он уточнение.

Гитлер слушал и кивал головой, сдерживаясь, чтобы не разразиться бранью. Он устал от споров и разногласий и чувствовал полное моральное истощение, даже какое-то душевное опустошение.

«И это всё Ганфштенгль! Чтоб его…!»

Эрнест же успел подумать, что на сто процентов он ни в чём не уверен, и вообще, сейчас ему меньше всего хотелось думать о каких-то там лозунгах.