– То есть в настоящее время я старший по званию офицер в Сарыкамыше?

– Так точно!

Как кажется, штабс-капитан, принявшийся бодро рапортовать короткими, рублеными фразами, действительно обрадовался присутствию Николая Андриановича. Прежде всего, как более высокого рангом штаб-офицера, по всей видимости, готового принять на себя бремя ответственности по организации обороны города!

Букретов невольно вспомнил свое предчувствие перед тем, как покинул купе вагона – предчувствие, что война для него начнется за порогом уютного железнодорожного «нумера»… Однако же пугающее совпадение! Зябко передернув плечами, полковник, обладающий уже солидным командирским опытом и изрядными организаторскими способностями, принялся уверенно раздавать приказы:

– В таком случае я, полковник Букретов Николай Андрианович, возлагаю на себя обязанности временного коменданта Сарыкамыша и начальника его гарнизона. Взводы складской и железнодорожной охраны, а также добровольческая дружина и сводная рота выпускников Тифлисского юнкерского училища переходят в мое прямое подчинение, образуя отдельный Сарыкамышский батальон. Тяжелое вооружение в городе есть?

Штабс-капитан отрицательно мотнул головой:

– Охране не положено…

– В заводских мастерских?

Озадаченное лицо Попова просветлело на глазах, после чего он заметно увереннее ответил:

– Несколько пулеметов доставили в ремонт, точно знаю!

– Отлично.

Развернувшись лицом к построившимся в две шеренги прапорщикам – офицерам «военного времени», закончившим четырехмесячные курсы взамен полноценного двухлетнего обучения юнкеров (будущих подпоручиков), – полковник уверенно, громко заговорил так, чтобы его слышал каждый из присутствующих на перроне:

– Господа офицеры! Черная весть – враг совершил обходной маневр и ныне находится на подступах к Сарыкамышу. Позволим забрать город – обречем на гибель наступающий на Эрзерум отряд генерала Берхмана, что неминуемо приведет к победе османов на Кавказе. А из армии в Сарыкамыше – только вы! Несколько взводов складской и железнодорожной охраны не в счет – сами не отобьются, как и армянские ополченцы…

Николай Андрианович на мгновение замолчал – перевести дух, после чего продолжил свою пламенную речь:

– Но добровольцы будут драться до последнего патрона, а после уцелевшие дружинники еще и в рукопашную пойдут! Потому как армяне знают, что сделают турки с их семьями… Но если османы победят здесь, то кровью истечет весь край!

И вновь короткая пауза. В этот раз чтобы дать понять прапорщикам все величие момента, весь трагизм ситуации… и всю меру ответственности, легшую на их плечи. После чего Букретов продолжил уже чуть более спокойно:

– Добраться до частей, в кои вы откомандированы после выпуска, не представляется возможным, дать под ваше начало нижних чинов я не могу – взять их неоткуда. А потому я, командир гарнизона Сарыкамыша, отдаю приказ о формировании особой офицерской роты выпускников Тифлисского юнкерского училища! Я, братцы, сам ваше училище закончил, сам в нем преподавал – и кроме как на вас, мне положится не на кого. Придется вам, господа офицеры, начать войну в качестве нижних чинов, но никакого урона вашей чести в этом нет! Обстоятельства сильнее нас, господа… А теперь шаг вперед те прапорщики, кто поступил на ускоренный курс из запаса, будучи унтер-офицерами артиллерии, уже знакомыми с трехдюймовой полевой пушкой!

Полковник Букретов нисколько не слукавил: он действительно окончил Тифлисское юнкерское училище, в нем же преподавал, а ныне был прекрасно осведомлен о реальном положении вещей с четырехмесячной подготовкой офицеров военного времени. И если за время полноценной двухлетней подготовки юнкеров успевали хотя бы познакомить с той же полевой трехдюймовкой, не говоря уже о пулеметах, то прапорщики за четыре месяца не успевали даже как следует выучиться приемам штыкового боя! Не говоря уже об управлении огнем вверенного подразделения или изучении тактических приемов на случай, к примеру, обхода или охвата противником… Положение спасало только то, что немалую часть прапорщиков составляли призванные из запаса унтера, уже имеющие военную подготовку…